Красота - Кэти Пайпер

Я больше никогда не буду там жить, — думала я. — Это слишком опасно. Если я когда-нибудь поеду куда-то, то сначала закажу по Интернету огнезащитную одежду. И никогда больше не пойду на свидание. Никогда-никогда!

Да и кто теперь захочет иметь со мной дело? И даже если… как я смогу заниматься сексом, когда еще так свежа память о том изнасиловании? Как я смогу раздеться перед кем-то? Что, если я займусь с кем-то любовью, и вдруг в памяти всплывут картины той жуткой ночи с Дэнни? Что, если я свихнусь и попытаюсь убить своего партнера?

Я никогда не выйду замуж. У меня никогда не будет детей, — думала я. Теперь мой удел — постоянная борьба за жизнь. Ни счастья, ни любви, ни собственной семьи. Все эти мечты умерли вместе со мной прежней.

С каждым днем мне все сильнее хотелось поговорить с людьми, которые оказались в подобном положении. Мне хотелось найти как можно больше информации о нападениях с применением кислоты. Я решила побороть свой страх перед компьютером.

Кэти, он не причинит тебе вреда, — уговаривала я себя, садясь за стол и включая монитор. Я не осмелилась зайти на Facebook и проверить свою почту. Я бы не смогла совладать с собой. Но решила найти в Google информацию о жертвах нападений с применением кислоты. Большинство пострадавших были из Индии или мусульманских стран, где кислотой обливали женщин по такой тривиальной причине, как отказ выйти замуж. На экране появлялись изображения — одно ужаснее другого. Мне было до слез жалко этих несчастных женщин. Рядом с ними не было таких людей, как доктор Джавад. За несколько месяцев мои увечья зажили лучше, чем их — за годы.

Да мне еще повезло, — думала я, трогая маску на лице.

Я зарегистрировалась в группах поддержки жертв нападений с использованием кислоты. Но все они располагались в Америке. На их сайтах было столько горьких откровений, полных безнадежного отчаяния. Я поняла, что здесь мне не найти утешения.

Больница — дом — больница… Пока моя кожа заживала, становясь более плотной, лицо оставалось неподвижным, не в состоянии выражать какие-либо эмоции. Поэтому мне нужно было регулярно проходить физиотерапевтические процедуры, чтобы размять мышцы. Однако все мои усилия казались безуспешными.

— Итак, Кэти, подними брови и улыбнись, — сказала врач во время одной из процедур. Я постаралась сделать то, что она велела, но у меня ничего не получилось.

— Почему ты не делаешь? — потрясенно спросила мама.

— Я пытаюсь, — недовольно бросила я. — Просто у меня не получается.

Но хотя я и не могла выразить эмоции, меня переполнила радость, когда через несколько дней полиция сообщила, что удалось выявить связь между Дэнни и Стефаном. Оба росли в районе Хаммерсмит. А распечатки телефонных звонков доказали, что они общались накануне нападения.

— Слава Богу! — воскликнула я. Меня пугало, что Дэнни может выйти сухим из воды, если полиции не удастся доказать, что именно он спланировал все это. И Дэнни, и Стефан утверждали, что невиновны. А я даже думать боялась о том, что придется идти в суд. Я была уверена, что они изменят свои показания, прежде чем дело дойдет до судебного разбирательства.

Однако мое хорошее настроение быстро сменялось унынием, сколько бы я ни старалась, сколько бы ни слушала диски о позитивном мышлении, сколько бы ни напоминала себе, как мне повезло, что я осталась живой. Иной раз я плакала дни напролет. Или рычала на маму, когда та пыталась уговорить меня подняться с кровати.

— Оставь меня в покое! — взмолилась я однажды, когда она настаивала, чтобы я спустилась из спальни вниз. — Ты не можешь понять, что я испытываю!

— Но ты же не собираешься всю оставшуюся жизнь пролежать в кровати?!

— Я сказала, оставь меня в покое!

— Ты не всегда будешь такой. Помнишь, что говорил мистер Джавад? Все заживет. Никто не знает, каким будет конечный результат.

— Я уродлива и останусь такой навсегда! Уходи!

— Ну хорошо, если ты так хочешь, — наконец произнесла мама и в слезах вышла из комнаты.

Я знала, что веду себя безобразно, но часто просто не могла контролировать свою ярость из-за того, что со мной случилось. Мама никогда не винила меня в этом. Она всегда была готова помочь. Так же, как и Сьюзи, по всему дому оставлявшая записочки, в которых говорилось, как она меня любит. Или папа. Он нежно поддерживал меня, помогая подняться наверх, когда нужно было делать массаж. И Пол. Он постоянно приносил мне какие-то диски или, чтобы развлечь меня, находил компьютерные игры, в которые мы играли в детстве.

Однажды вечером папа растирал мне кисти и рассказывал, что я родилась совершенно синяя: пуповина обвилась вокруг шеи и перекрыла доступ кислорода.

— Мы так боялись потерять тебя! Но потом все было в порядке. Ты не кричала, как все нормальные младенцы. Только огляделась по сторонам, словно понимая, что происходит. Мы говорили тебе, что сказала тогда медсестра? Она сказала, что у тебя старая душа. И думаю, была права.

Отец помолчал, откашлялся, а потом добавил:

— Ты справишься с этим. Я точно знаю.

— Надеюсь, папа, — вздохнула я.

И все же состояние мое улучшалось, хотя иногда и незаметно для меня. Теперь я каждый день старалась постоять на заднем дворе. Ветер холодил кожу, а я смотрела на облака над головой. К концу июня я даже согласилась прогуляться у реки в городке по соседству.

Хотя знала, что маска привлекает к себе массу внимания, я чувствовала себя в ней спокойнее. Она была для меня щитом, который сможет защитить лицо, если кто-то вздумает плеснуть в меня кислотой. Я не хочу гулять в нашей деревне, — думала я. — Могу встретить знакомых — бывших одноклассников или парней, с которыми встречалась.

Я надела шляпу, прикрывающую лицо, и мы поехали к реке. Там я глубоко вздохнула и выбралась из машины. На берегу никого не было. Но плеск воды напугал меня.

— Лучше поехали домой, мама, — сказала я.

— Ладно, дорогая. Ты хорошо справляешься. Я горжусь тобой.

Спустя несколько дней Сьюзи повезла меня в местную парикмахерскую, чтобы привести в порядок мои волосы. Они выглядели просто ужасно. Из-за стресса и недостаточного питания они стали слабыми, а в некоторых местах и вовсе выпали. Предполагалось, что поездка в салон приободрит и развлечет меня. Увы.

— О, с вами произошел несчастный случай? — ворковала парикмахер. Я заметила, как Сьюзи свирепо зыркнула на нее. Я что-то уклончиво ответила, но та не унималась. — О, волосы просто в ужасном состоянии! Я никогда не видела ничего хуже!

Я посмотрела на Сьюзи, которая, казалось, готова была взорваться.

— Будьте очень осторожны с осветлителем, — быстро сказала я стилистке, намереваясь сменить тему. — Чтобы ни капли не попало на кожу!

Она накладывала краску, а я сосредоточилась на своем дыхании. Это всего лишь краска для волос, ничего страшного! Но в целом приключение оказалось просто ужасным. Кожа на шее была так натянута, что я не могла как следует склониться над раковиной. После окрашивания мои волосы выглядели все так же отвратительно. И я чувствовала себя еще более подавленной, чем прежде.