Администратор Реальности - Артемис Мантикор

что ты нашла своё место.

— Нет, Альтаир, я не об этом. Здесь работает напрямую — чем ты счастливее и чем больше в теле любви, тем ей сложнее найти путь в твою душу. Просто не позволяй брать над тобой верх плохим мыслям и чувствам. Переключайся на что-то светлое. Думай о тех, кого хочешь защитить и кого любишь. Богиня отчаянья ненавидит нас и завидует нам, потому что сама любить не способна, как не способна и на дружбу и благодарность. Всё доброе ей отвратительно и чуждо. Она может только забирать чужую судьбу.

— Ты знаешь, чего она добивается?

— Ну, здесь наверное тебе Лина лучше расскажет. Или мастер Эдельвейс.

— Я хочу знать твоё мнение.

— Ей ничего не нужно. Она просто поглощает чужие судьбы и души. Так она получает часть их непрожитых чувств. Но ей не интересны ни власть, ни поклонение, ни могущество. Ей всё равно богатый ты, бедный, сильный или слабый. Не важно, поклоняешься ли ты ей или ненавидишь. Она одинаково презирает всех. Думаю, она даже власти над миром не хочет, просто играет с нами, а когда играть будет не с кем — пойдёт в другой мир.

— Тогда зачем этому чудовищу вообще служить?

— Ну, — потянула Хель. — Никто по своей воле ей и не служит. Мама говорила, что пустота это болезнь. А богиня — она ведь очень красивая, да? Многие сходят с ума из-за неё.

— Пожалуй, — с этим было сложно не согласиться.

Не совсем в моём вкусе, но она действительно была красива до дрожи. Однако если хорошо подумать сейчас — а что из этого было моим реальным чувством и что — наваждением?

Хель погрустнела.

— Красива, да, — повторил я. — Но это ведь иллюзия её магии. Если бы все существа выглядели так, как выглядят их души, эта богиня была бы былинной Бабой Ягой из арианских сказок.

Девушка на мгновение зависла.

— Никогда об этом так не думала. Если бы все выглядели согласно тому, насколько они хорошие… наверное, в этом мире было бы намного проще жить.

Я пожал плечами.

— Это просто пример. Так я напоминаю себе правду, когда в голове всплывает её образ. Однажды он и вовсе сотрётся.

— Не сотрётся, — со вздохом сожаления сказала Хель. — Я чувствую в тебе пустоту. Ты слишком много взял её силы. Теперь ты тоже заражён ей. Мне очень жаль.

— Остальные знают? — спросил я. — Это заразно?

— Если ты будешь применять эту силу — то да, заразно. Все кто с тобой в этот момент рядом, могут пострадать. И враги, и друзья.

— А если нет?

— Ну, она заставляет себя использовать, — отвела взгляд девушка. — Любые положительные эмоции замедляют этот процесс. Но эмоции будут тебя вынуждать срываться.

— Тебе хватает только мыслей об Эниранде?

— Нет, конечно. Я обнимаю тебя, или общаюсь с кем-то, или стараюсь петь песни, думать о хорошем… но затем всё равно рано или поздно срываюсь. Я стараюсь, чтобы это случалось в те моменты, когда рядом есть враги.

— Значит, сражаться — тоже вариант?

— Да, ты можешь откупаться от пустоты жертвами. Чем больше жертва при этом страдает и испытывает эмоций — тем лучше. Это то, что говорил Эзарх. Сама я не могу вот так…

Она не договорила, уткнувшись взглядом в пол. Не каждый способен вот так пытать безоружное существо и слышать его крики. Для этого нужно самому быть немножко больным.

А затем я с лёгким беспокойством вдруг понял, что больше не испытываю к этому такого отвращения, как раньше. Мне уже приходилось так поступать, когда другого выхода нет — помню то мерзкое чувство на душе. Мне хотелось, чтобы враг всё рассказал едва ли не больше, чем он сам. Но я понимал, что это необходимо.

Сейчас же думая об этом я ощутил, что в тех эмоциях было даже нечто приятное. Выделяющее этот момент среди остальных.

Как-то так и должны думать пустотники. Настоящие одержимые мёртвой магией, а не как Хель, с внедрённым источником. Когда вся жизнь выцветает и теряет краски, возникает соблазн пощекотать себе нервы хоть чем-нибудь.

— Значит, тебя постоянно мучают приступы агрессии? Никогда за тобой такого не замечал.

— Мастер Эзарх, будь он проклят, был гением химерологии. Когда источник не активен я почти нормальная энни. Главное, контролировать порывы сильных негативных эмоций и удерживаться от тоски.

— Примерно понял, спасибо, — ответил я, хотя у самого на душе стало паршиво.

Мне бы ответ в форме числовых характеристик и параметров, а не вот это вот всё. Где я в системном описании найду параметр «любовь»?

С другой стороны, с помощью фрактала я могу существенно повышать волю и внедрять навыки, косвенно делающие то же самое. Для защиты от мёртвой магии у меня есть намного больше, чем у любого одержимого.

Теперь осталось только самому им не стать.

Эх, сюда бы сейчас Тали. Не хватает её попыток совместить рациональный анализ с эмоциональным модулем, которые выливаются в милые попытки паниковать.

Призвав системную справку я бегло прошёлся по телу, и коррекцией подправил ранения. Лечить я не умел, но по крайней мере, они не должны меня сильно беспокоить.

Куда глубже были раны душевные.

Хель крепко сжимала меня в объятьях. В окно светил мягкий рассеянный свет Эниранда. Но он совсем не грел и не вызывал радости. Даже видимый из окна моей комнаты водопад, падающий на остров, не дарил тепло осквернённой пустотой душе.

Кажется, я просто разучился в полной мере чувствовать радость жизни. Вот первый побочный эффект от сражения за Эниранд. Стоило ли оно того?

Я покрепче прижал девушку к себе в ответ, и попытался поверить в её наивные слова. И вроде бы пусть самую малость, но мир вокруг стал чуточку ярче.

Вот только надолго ли?

Если у меня есть сила модификатора реальности, то неужели я не способен найти способ вывести эту дрянь из себя, Хель, а там может, и из всего этого мира?

* * *

Эхмея Сияющий сидел на своём троне в гробовом молчании.

Солнечный зал был залит солнечным сиянием, что казалось, здесь вовсе нет места тени. Атмосфера была светлой и торжественной. Всё вокруг славило солнечный свет, так что даже стены казались светящимися. Будто и их присыпало крошкой солнечной пыли.

Но атмосфера психологическая, созданная разумными, была напротив, мрачной, будто