Змей - Виталий Сертаков

– Вам будет проще общаться с мужчиной?

– Можно и с женщиной, но не с такой.

Я моргнул. Напротив сидел лысоватый старик с глубоко посаженными раскосыми глазами, в белой свободной рубахе, открывавшей седые заросли на предплечьях.

– Я слушаю вас, мистер Молин. Какой язык предпочитаете? Старорусский? Для общения с вами выделено примерно пять процентов мыслительного объема, но не смущайтесь, если я буду иногда отвлекаться. Я все помню.

Я вздохнул поглубже и начал свою сумбурную повесть. Стасов сложил сухие жилистые ручки в замок под подбородком и смежил восточные веки. Я так и не уловил, отвлекался он или нет. Несколько раз старик поднимал желтый высохший палец, уточняя детали. В частности, он переспросил, каким образом субмарина Жанны прошла пролив Скагеррак без пограничного досмотра. При. упоминании отбитого мной в бою парализатора он попросил повторить шаг за шагом картину бойни на ярусе порченых. И под конец всерьез озаботился гибелью любовника Севажа. В остальном… Я не поручился бы на сто процентов, но создавалось впечатление его полнейшей информированности. Я выложил все догадки и предположения, я рассказал все, закончив тем, что терять Снейку-Молину нечего, наверху его поджидает половина брюссельского спецназа. В горле пересохло.

– Хотите пива? – предложил Изабель.

Я засмеялся, представив виртуальную беготню в туалет после виртуального пива.

– Ничего смешного. – Он выставил на скатерть запотевший янтарный бокал. – Вы же хотите пить? В Ракушку подается несколько видов напитков, на выбор.

Я окунул губы в пену. Вдруг пришло в голову, что, пожелай он меня прикончить, запросто отключил бы подачу воздуха. Он раньше получил сигнал о моей жажде, выходит, полностью контролировал жизнеобеспечение камер погружения.

– Занимательный предмет, не так ли? – Изабель постучал ногтем по железной обложке. – Вы знаете, кто отправитель?

Я кивнул.

– Да, занимательно… – повторил он. – У меня есть несколько знакомых, всерьез увлеченных темой темпоральных парадоксов. Я, пока вы готовились к погружению, позволил себе небольшой анализ их работ, но насчет этой вещицы ни с кем не советовался. И впредь воздержусь. «Великий Цензор»… Неплохо звучит…

Со стороны могло показаться, что дед слегка не в себе. Но я догадывался, что моему хилому серому веществу далеко до мышления Стасова. Бокал опустел. Пиво оказалось превосходным.

– Чего вы хотите от меня, мистер Молин?

– У вас есть свободный доступ к закрытым правительственным файлам. Давайте вместе проверим статистику. Я чувствую, что идет колоссальное надувательство. В колониях порченых вне Содружества процент пробоев намного ниже, но об этом прямо нигде не говорится. Без вашего содействия мне не добраться до статистики Демо…

– Мистер Молин, теперь послушайте меня. Во-первых, в ваших словах нет ничего нового. Вы не угадали, порченые за пределами Содружества точно так же подвержены пробою. И об этом прекрасно осведомлены правительственные круги.

– Тогда почему?..

– Позвольте, для начала я расскажу о другом. Вы вполне представляете, что такое шельфовая знергостанция? На планете девять действующих и четыре потихоньку строятся в зонах вулканических разломов. Замечу, одна такая станция полностью удовлетворяет потребности Японии в электроэнергии. Функционирует система крайне просто, плазменный щит выполняет, по сути, роль клапана в допотопном паровом котле. А над щитом на десятки километров вверх тянутся рабочие термоупорные стволы с преобразователями различных типов. Под нами кипит океан плазмы, мистер Молин. Если предположить, что наступил бы пробой у кого-то из синтезаторов при монтаже харда на сицилийской станции и одновременно вышел бы из строя резервный, эта незначительная ошибка замедлила бы быстродействие системы тушения на полсекунды. Остров стерло бы с лица земли. Я только что проверил расчеты.

– Господи…

– А вы уверили себя, что один заметили пожар. Аварии возможны и, к несчастью, неизбежны, но это меньшая угроза, чем всеобщая паника.

Я не находил слов. Изабель встал и прошелся по траве. Под его босыми пятками зелень сгибалась, но почти сразу принимала первоначальный вид.

– Нам удалось избежать ряда крупных сбоев на опасных объектах, но тут вы угадали верно – динамика пугающая… Я не стану раскрывать цифр, все намного печальней, чем передают открытые каналы. Кроме всего прочего, практически все пробитые, и мужчины, и женщины, автоматически становятся порчеными. На третьем карантинном терминале в Барселоне Психо-полиция скопила двадцать две тысячи человек, там идет настоящее побоище… Теперь второе. Вы приходите к старине Вонгу, потому что его внучок навел на мысль о моей извращенной ориентации. Вы ищете сочувствия? Вы надеялись, что я внезапно прозрею и буду на всю планету призывать людей вернуться к гетеросвязям? Мистер Молин, рассмотрим пример. Или вы завтра же начнете спать с мужчинами, или я не отвечаю за ваше психическое здоровье! Как вам альтернатива? А теперь предложите эту альтернативу миллиардам землян! Хотите, я прямо сейчас, здесь сотворю парня и отправлю вас с ним в постель?

– Постойте, постойте! – перебил я. – А как же Серж? Она ведь стала женщиной?

– Вынужден огорчить, идея отнюдь не нова. За последние десять лет на территории Бельгии четыре тысячи триста двадцать один человек сменили секс, но после этого на них пришлось как минимум двести два пробоя, из которых тридцать два – необратимые, что подтверждает общую статистику. Поголовной заменой пола мир не спасти.

– Значит, в пересчете на сорок миллиардов… – Я усиленно умножал…

– Мы на пороге катастрофы, мистер Молин. Я ответил на вопросы?

– Да, полнее некуда… А как же быть со мной?

– Данное уравнение я решаю с момента, как получил артефакт. – Он указал на тетрадь. – Выводы следующие. Вряд ли кому-то было заранее известно, что появится Молин, который не ударится в истерию, не кинется, как прочие дикари, рвать пирог современной цивилизации, а займется спасением человечества…

– Это уж вы слишком! Мне бы задницу свою спасти.

– Отнюдь. Вы относитесь к крайне редкому сегодня типу личности, вероятно, в дикие времена подобных людей было больше. Вам не все равно, что происходит вокруг. Я просчитал множество вариантов и убедился, что при любом раскладе вы принялись бы доискиваться истины. Разве не так?

– Я говорил, это моя работа…

– В том-то и дело, вы продолжаете считать себя на службе закона, хотя закона, которому вы служите, давно нет. Нравственных аспектов мы касаться не будем. Второй вывод вытекает из первого. Если кто-то и препятствовал нашей встрече, то он получил подобный артефакт, но с инструкциями иного характера, либо он способен предугадать мои дальнейшие шаги… Мне это крайне не нравится. Этот или эти «кто-то» обладают серьезными возможностями. Слишком серьезными возможностями для любой полицейской службы. И последнее. Вернемся к темпоральным построениям. Если бы вы не добились встречи со мной, вы попытались бы молекулярным веером уничтожить киберов охраны, далее нацепили бы на себя амуницию одного из них и захватили бы полицейский катер, взяв в заложники экипаж. Затем вы попытались бы пересечь границу. Я прав?