Дахштайн - Юлия Макс

маячили с десяток служителей Ордена с оружием в руках. Фил начал медленно поднимать руки, но я вспомнил рыжую из зеркала и каким-то чудом или дуростью снова уверовал, что та поможет.

— Мы уходим! — с маниакальной одержимостью крикнул я и схватил друга за куртку, толкая в сторону выхода.

Боец Ордена снова выстрелил. То, что произошло после, напугало до смерти, хотя куда уж больше. Пуля застыла перед моим лбом, как будто увязла в киселе и вернулась, ускоряясь, к парнишке. Врезалась тому точно между бровей. Он осел с удивленным, постепенно затухающим взглядом.

К моему горлу подкатила тошнота, язык онемел, как и челюсть. Я увидел, как те, кто держал нас на прицеле, перенаправили дула друг на друга. Раздались выстрелы, вернувшиеся смертью тем, кто нажимал курок. Друг уже не смеялся, он плакал, когда мы нашли выход, буквально ступая по трупам.

Под огромным потолком склада разнесся властный возглас Ниотинского:

— Не стрелять! Какого Всевышнего вы не начертили запретные знаки? Здесь демон!

В тот же момент под бетонными сводами разнесся многократно отраженный злобный девичий хохот.

— Лилит! — раздался надрывный крик кардинала.

«Кто такая Лилит? Лилит — демон? Это он про рыжую?» — пронеслось у меня в мыслях и накрепко там засело, ведь нечто потустороннее ощущалось в облике девушки из зеркала.

Когда мы добежали до машины, меня стошнило прямо на кроссовки. Спазмы скручивали желудок, не желая отпускать. Зубы стучали друг о друга, и мне стало холодно до дрожи. Фил подхватил меня под мышки, затащил в салон и хлопнул дверью. Сам сел за руль и стартанул с места, будто участвовал в гонке. В гонке на выживание.

— Что за чертовщина? Дэн! Скажи, что ты тоже видел, как они сами падали? Как их выстрелы возвращались? — на грани истерики орал Фил.

Он рулил словно сумасшедший, машина взвизгивала и стонала, посылая, наверное, тысячи проклятий в адрес друга. Вместо того чтобы успокоиться, я вдруг начал четко ощущать все вокруг, возможно, у меня был шок или нечто вроде. Я чувствовал трение одежды о тело и запах кожи от сидений в салоне. Я слышал, как капля пота выползла из-под бейсболки Фила и устремилась вниз, огибая виски, чтобы закатиться за ворот. Друг машинально провел рукой по лицу, стирая капли. Я чувствовал холод, тело трясло от пережитого и от рвоты, которая ослабила меня. Самое главное, что за нами не гонятся. Не успел я прикрыть на мгновенье глаза, как машину тряхнуло.

— Фил?

Впереди не было никакого препятствия.

— Что за черт? — руль сам по себе крутанулся с силой, развернув машину на сто восемьдесят градусов, отчего меня дернуло и по инерции приложило о лобовое стекло. Я забыл пристегнуться, как и Фил. Авто заглохло. В ушах шумело и пищало. Я отлип от стекла, слизывая кровь с разбитой губы. Нет, не пищало, это Фил уткнулся головой в руль. Я подвинул его на сиденье и проверил пульс. Живой, просто без сознания. Черт. Когда уже этот хренов день закончится?!

Митсон пошевелился и открыл глаза.

— Как мне плохо, — простонал друг. — Не пойму, что случилось? Дорога вроде была ровной и абсолютно пустой.

Держась за голову, он вновь завел машину и тронулся с места. Спустя минуту авто снова заглохло.

— Впервые такое. Сам знаешь, киностудия сотрудникам плохих не выдает! — я развел руками и полез под капот, чтобы узнать, что с моим монстром.

— Ну? — торопил Фил.

— Ничего! Сам посмотри.

Когда мы оба оказались у капота, мотор машины чудесным образом завелся. Чтоб его! Мы не сговариваясь заскочили в салон, и Митсон вдавил педаль газа до упора. Я молча смотрел в окно. Перед глазами — мертвый парень, лежащий с потухшими глазами, а под ним медленно расползающаяся лужа крови.

— Дэн! — потормошил за плечо друг.

Меня снова замутило. Пришлось открыть окно, чтобы впустить свежий воздух. Сделав пару жадных вдохов, я откинулся на сиденье.

— Не тряси, — снял его руку с плеча. — Я видел то же, что и ты. Они мертвы, Фил. По-настоящему мертвы, понимаешь? Те люди погибли.

Слова вырывались хрипом из горла. Все мысли были только о военных фанатиках на складе, которые хотели убить нас, но вместо этого сами расстались с жизнью.

— Дэн! Не молчи! Это то, о чем предупреждала тебя миссис Чейз? Они хотят забрать дом? Кто это, на хрен, такие?! — Фил мчал по сонному городу, яростно сжимая руль.

Я потер пальцами ноющие виски. Хотелось все забыть, словно ничего и не было, отгородиться от увиденного и услышанного стеной. Почему нельзя по щелчку стереть этот день?

— Ватиканский Орден. Ты слышал что-нибудь от них? О чем они спрашивали?

— О тебе спрашивали и Фаусте, — криво улыбнулся Фил. — Еще были разговоры о некоем Фере Люции, который, судя по их возгласам, очень нехороший дядька, потому что прячется от них. Фер Люций… Немец он, что ли? Напоминает немецкое имя.

— Не знаю. Возможно. А что еще ты слышал?

Митсон вытер лоб тыльной стороной ладони и поерзал на сиденье, прежде чем ответил:

— Слышал много, но разобрать не смог. Они в основном говорили на латыни. Фанатики.

— Жаль.

Я не поверил другу. Что-то он точно разобрал, потому что правое ухо у него покраснело, как всегда, когда он пытался меня обмануть. Но зачем? Фил, очевидно, заметил мои взгляды: его кадык дернулся. Потянувшись к волосам, он сорвал бейсболку и швырнул ту на заднее сиденье.

— Ты нашел тайник?

— Почти.

Врать не пришлось, но я все равно отвернулся к окну, наблюдая за линиями света от фонарей, которые, казалось, бежали за машиной. Нет, друг не обманул бы насчет Ордена, его, как и меня, чуть не убили.

— Как это — почти? Не получилось расшифровать?

— Получилось, но вмешались обстоятельства. Появилась Элишка.

— Эли? Как? Ты пригласил ее в Дом Фауста первее, чем меня? — в голосе слышалась обида.

Я повернулся и уставился в лобовое. Машина уже съехала с объездной и мчалась по ночному городу. Оглядывая странных прохожих — а, клянусь, в темное время суток они все выглядели странно, — вспомнил, как резко тогда захотел кофе и пришел именно в ту кофейню, где были Элишка с Дженой.

— Нет. Случайно встретил в кофейне недалеко от дома.

— Вы спали?

Вопросы в лоб всегда были фишкой друга. За что я его одновременно и любил, и ненавидел.

— Нет. Да. Сложно объяснить, да и не ко времени.

Я стушевался, чувствуя себя противным сгустком из неловкости, страха и непонимания.

— Самое время, — мрачно хохотнул Фил.

Он всегда начинал охотно трепаться, когда в жизни случалось что-то