Золотая муха - Иоанна Хмелевская

— Если Орешник проживал здесь на таких же правах, ваш знакомый должен его знать, — сделала я вывод. — Давайте сюда этого вашего знакомого! Мне плевать на всякую там прописку, сообщите только имя и адрес.

— А вот это — ни за какие сокровища! — столь же решительно заявил парень. — Но сами можем его спросить, знает ли он вашего Орешника. По телефону — хоть сейчас.

— Очень хорошо! Знаю точно — еще три года назад пан Орешник проживал в этой квартире. Пусть скажет, где живет сейчас.

Я не стала подглядывать, какой номер набирает парень, но разговор слушала внимательно. И получилось — их знакомый Рысик целиком и полностью отмежевался от пана Люциана Орешника. Так что о Люциане следует расспросить настоящего хозяина квартиры, того самого Фермеля, что значится в списке жильцов. А он сейчас пребывает в Алжире. Рысик может даже его адрес сообщить, пожалуйста, это не военная тайна.

Алжиру, а тем более Орану я даже обрадовалась, ибо там как раз работали по контракту мои собственные знакомые, которые могли бы с Фермелем пообщаться лично.

Аккуратно записав для меня алжирский адрес Фермеля, молодая чара возомнила, что наконец избавилась от меня. Напрасно возомнила Я вышла на тропу войны то есть, того, шла по следу преступления и намерена была выжать из этою следа все, что только можно.

— Ну ладно, Орешника здесь нет, я опоздала. Но уверена — разыскиваю его не только я. Кто еще спрашивал пана Люциана?

В точку попала, судя по всполошенному взгляду, которым обменялись молодые супруги.

— Откровенно говоря, мы стараемся никому не открывать и даже к двери не подходим — нас нет дома. Однако... наверное, полгода назад... мы здесь сколько живем?

— Семь с половиной месяцев, — уточнила девушка.

— Да, наверное, с полгода назад какой-то тип заловил меня, когда я отпирал дверь, так что никак уже не мог сказать, что меня нет дома. И пристал, как... ну не как пани, но как банный лист, честное слово! Представился честь честью, сказал, что пришел по просьбе пана Франека передать пану Люциану важное сообщение Ни в какую не хотел поверить, что не знаком я с паном Люцианом.

— Многие звонили, — призналась девушка, — да я не подходила к двери. Со своими знакомыми мы договорились: два длинных, один короткий, потом стучат. Тогда я открываю. А вообще, кто такой этот Люциан Орешник?

— Перекупщик янтаря, рассеянно сообщила я, занятая своими мыслями. — Посредник, что покупает янтарь у рыбаков на Балтике и перепродает варшавским художникам по янтарю. И резчикам.

Опять отключилась в неподходящий момент по своей дурацкой привычке и не обратила внимания на то, что, услышав о перекупщике янтаря, молодые супруги изменились в лице и потеряли дар речи. Впрочем, было с чего отключиться, ведь я опять услышала имя Франек. Вот, всплыл снова, и мне без труда вспомнились события семилетней давности. Словно наяву узрела я себя с бутылкой водки в руке и безумным взглядом на автобусной остановке прибалтийского курортного городка.

Выходит, Франек существует и тоже замешан в этом деле...

Когда меня и третий раз вышвырнули из шлифовальной мастерской, я перестала расспрашивать о полировочных барабанах, уразумев наконец, что их содержимое является тщательно оберегаемой тайной из разряда тех, которые передаются от деда внуку, от отца к сыну. Один барабан мне все-таки удалось увидеть, правда издали и сверху. Обыкновенная круглая штуковина, ничего особенного. Проникнув по знакомству в четвертую мастерскую, я жалобно обратилась к ее владельцу:

— Пожалуйста, не прогоняйте меня сразу! Клянусь, ни слова не пророню о том, что здесь увижу, а о барабанах даже не заикнусь, ведь это из-за них меня отовсюду выгоняют. Думают обо мне бог знает что, а я вовсе не конкурентка, просто-напросто чокнутая. Сдвинулась на янтарной почве и очень хочу научиться обрабатывать мною же собранные камешки. Для собственного удовольствия, понимаете?

Нельзя сказать, что я была совсем уж темная, нет, за последние месяцы немного поднаторела. Надавила на своего Драгоценного с силой гидравлического пресса (приходится признаться — он меня любил уже недостаточно крепко), и тот притащил миниатюрный сверлильный станочек, даже научил, как им пользоваться. Ручки мои оказались довольно ловкими, пальцев я не продырявила, кожи не содрала, глаз не выбила и не сразу испортила механизм, только через две недели. Наплевав на женскую гордость и чувство собственного достоинства, я с собачьей покорностью умолила моего Всезнающего поделиться со мной знаниями, и в результате мои лицо и волосы оказались покрытыми толстым слоем полировальной пасты. Вот я и принялась толкаться к разным специалистам по янтарю, позабыв о начатом расследовании и всецело отдавшись изучению методов и техники обработки янтаря в домашних условиях.

Владелец четвертой мастерской рассмеялся в ответ на мою горячую речь. Меня он знал понаслышке, от сыновей, своего и моей подруги. Оба парня охарактеризовали меня как бабу совершенно спятившую из-за янтаря, но для окружающих безопасную.

— Содержимое полировочных барабанов и в самом деле является тайной, — согласился он. — У любого мастера свой секрет, и ничего удивительного, состав пасты каждый изобретает сам. Что же касается остального — охотно поделюсь с пани...

Он включил привинченный к столу станочек и на вращающемся круге стал ошлифовывать среднего размера камень. Я покачала головой.

— Нет, так я не сумею. К тому же этот камень большой, а у меня маленькие. И как обрабатывать вогнутую поверхность? Ведь на вашем станке можно ошлифовать лишь плоскую или выпуклую.

— Обычно именно такие и обрабатывают, кому нужны вогнутые?

— Мне!

— Дело вкуса. Такое только любителям под силу, профессионал и на хлеб не заработает.

Нет, такой метод мне не подходил. К тому же оставались бы необработанными многочисленные вогнутости, а у меня слишком мало янтаря, чтобы пренебрегать кусочками с углублениями. Упорства мне не занимать, а вручную можно чудеса творить. Вот в одном доме перила лестницы отполированы ладонями жильцов за долгие годы так, что стали атласными на ощупь и блестят не хуже алмаза. Правда, дом стоит уже лет триста...

Поняв, что техника не для меня, я вспомнила о втором аспекте янтарного вопроса и издалека начала подбираться к нему.

— Ну ладно, у вас свои методы. Вы обрабатываете янтарь с помощью современной техники, распиливаете крупные куски. А откуда вы вообще его добываете?

Уловив во взгляде мастера некоторое сомнение, я поспешила его успокоить:

— Учтите, свой янтарь я собирала сама и в принципе мне известно, откуда он поступает в Варшаву.

— И вас по дороге не проверяли? Машину не останавливали?

— Никто не проверял и не останавливал. Я тоже слышала о каком-то контроле, но, видимо, это относится лишь к почвенным отложениям.