Цареубийца. Маузер Ермакова - Юрий Жук

Пользуясь торжественностью момента и с целью придания еще большего эффекта данному фото, П.З. Ермаков как единственный среди перечисленных лиц участник расстрела Царской Семьи выложил перед снимающимися свой Маузер, который к тому времени, конечно же, имел в личном пользовании. И это не случайно. Так как этим жестом он, безусловно, хотел «запечатлеть в истории» принадлежавший ему пистолет, выдавая таковой за «вещественное доказательство» цареубийства, совершенного в 1918 году.

Запечатленные же на фотоснимке большевистские деятели тогда вряд ли придавали этой детали большое значение. Тем более что те из них, кто хоть немного знал П.З. Ермакова, были, как говорится, в курсе водящихся за ним «слабостей», одной из которых была просто фатальная страсть к невероятному преувеличению собственных заслуг в любом деле.

Поведение П.З. Ермакова вполне объяснимо, так как лавры «главного цареубийцы», не дававшие ему покоя до самых последних дней его жизни, заставляли его всякий раз выдумывать все новые и новые интерпретации, свидетельствующие о значимости совершенного лично им «революционного подвига».

Кстати, вероятнее всего, именно в этот же день П.З. Ермаков был сфотографирован на мостике из шпал – месте, где, по его словам, он «пожог царя и всю его семью» [139] , о чем сделал соответствующую надпись на обратной стороне этого фото, ныне хранящегося в СГОИКМ.

Слухи о бахвальстве П.З. Ермакова, конечно же, доходили и до Я.М. Юровского. И о том, что Петр Захарович как бы в пику ему кричал чуть ли не на всех углах, что только он, а никто другой и есть «главный цареубийца», бывший комендант тоже знал. Знал, но почему-то молча сносил все хвастливые разглагольствования своего бывшего товарища, даже ни разу не пытаясь им воспрепятствовать. И это при том, что именно Я.М. Юровский еще в 1920 году рассказал Заместителю Председателя Истпарта М.Н. Покровскому о том, как происходило убийство Царской Семьи, не забыв, естественно, упомянуть свою заглавную роль в этом деле. А посему он, а не П.З. Ермаков был для партии и центральных органов власти «официальным цареубийцей». И именно этот материал с записью его рассказа был передан в Центрархив РСФСР, находившийся в непосредственном ведении ВЦИК.

Так почему же так получилось, что П.З. Ермаков на протяжении всей своей жизни был в этом вопросе, что называется, «на коне», а Я.М. Юровский (также стремящийся примерить к себе лавры «главного цареубийцы») до конца своих дней оставался в тени?

А дело в том, что тема цареубийства не была популярна с самого начала. Примером чему – книга П.М. Быкова «Последние дни Романовых», изданная на Урале в 1926-м и в Москве – в 1930-м, весь тираж которой был изъят и которая в настоящее время является библиографической редкостью. А о причине этого уже говорилось выше: И.В. Сталин, ни под каким видом не хотел слышать о своих политических противниках троцкистах, активно замешанных в деле цареубийства.

А вкупе с этим кандидатура Я.М. Юровского (его национальность, происхождение, а также социальный статус коммерсанта до 1917 г.) была, с точки зрения партийного руководства тех лет, как бы не совсем подходящей для выполнения такого важного пункта программы партии большевиков, как физическое уничтожение бывших членов правящей династии. В то же самое время анкетные данные бывшего рабочего П.З. Ермакова куда как более подходили под образ несгибаемого «борца за народное дело», лично уничтожившего от имени пролетарских масс «Николая Кровавого» как «тирана и палача народов России».

И именно исходя из идеологических установок тех лет, еврей и бывший частный предприниматель Я.М. Юровский никогда не смог бы прилюдно «конкурировать» в этом вопросе с потомственным русским пролетарием П.З. Ермаковым.

Так что единственным утешением Я.М. Юровского на тот момент была уже упомянутая книга П. Жильяра, в которой, к его невероятной радости, прямо было сказано о том, что «Он тотчас поднимает револьвер и стреляет в упор в Государя, который падает как сноп» [140] .

А кроме того, Я.М. Юровский (в отличие от П.З. Ермакова), предвидя любые возможные последствия, не предвещающие для него и его близких ничего хорошего, вряд ли стал когда-либо выступать перед широкой аудиторией с рассказами о своих личных заслугах в деле цареубийства. И тем более после ареста любимой дочери…

Совсем другое дело – П.З. Ермаков, который беспрестанно твердил об этом у себя на Урале, посему к речам его давно привыкли.

Начиная с конца 20-х годов, Петр Захарович ведет довольно активный образ жизни, часто выступая перед общественностью Свердловска. Но с особым удовольствием он встречался с представителями молодого поколения – пионерами, комсомольцами и студенчеством, которым рассказывал, как он лично расстреливал из своего Маузера «…самого Николая, Александру, дочь и Алексея»… Поэтому нет ничего удивительного в том, что, наслушавшись подобных рассказов из уст «героя революции Ермакова», пионеры и молодежь 20–30-х годов с восторгом прозвали его «Товарищ Маузер», что чрезвычайно нравилось и льстило последнему.

Наряду с этим П.З. Ермаков вел также большую общественную работу, подтверждением чему являются многочисленные документы, хранящиеся в его личном фонде Муниципального музея истории Екатеринбурга.

Так, в частности, 5 мая 1933 года созданный при Уральском Истпарте Областной комитет содействия изданию «История Гражданской войны» приглашал П.З. Ермакова на совещание командиров и организаторов отрядов Красной Гвардии, принимавших участие в боях на различных участках Северо-Урало-Сибирского фронтов весной 1918 г. [141] .

Говоря об участии П.З. Ермакова в деле участия в убийстве Царской Семьи, нельзя не коснуться еще одной важной жизненной вехи П.З. Ермакова, начало которой положили события, произошедшие годом ранее.

В 1933 году корреспондент чикагской газеты «Daily News» Стонеман находился в служебной командировке в СССР. От случайных лиц ему удалось узнать, что в Свердловске проживает один из участников расстрела Романовых – Петр Ермаков, который служит в системе НКВД. Возвратившись в США, Стонеман поделился этой новостью с журналистом Ричардом Хэллибертоном, который вскоре должен был выехать в СССР. Путешествуя по нашей стране в 1935 году, он постепенно добрался до Свердловска, где сумел разыскать П.З. Ермакова и взять у него на квартире подробное интервью об убийстве Царской Семьи.