Падчерица Фортуны - Елена Гордина

— Аня, ты чего такая бледная? — Муж открыл дверь и с опаской посмотрел на жену.

— Душно, лето-то жаркое, — отмахнулась от его вопросов Анна и первой вошла в квартиру.

Лакрицина облегченно вздохнула. Она помнила в своей квартире каждый метр: вот коридор, если посмотреть направо, то будет ванная комната, а чуть дальше туалет. Если пройти по коридору прямо, то выйдешь на кухню, а слева — все три комнаты, одна смежная и две с отдельным выходом. Из спальни есть дверь на большую лоджию, там долго лежал труп дворника, пока Анна не перенесла его в морозильный ларь. Или нет, ей тогда помог Антон.

Анна оцепенела, она прямо сейчас в мельчайших подробностях вспомнила, как они поругались с Антоном, как он ушел куда-то на ночь глядя, а потом пришел дворник и стал ее душить. И она его убила. Лакрицина уловила запах крови, и ее вырвало прямо себе под ноги.

— Аня! — в ужасе воскликнул Антон и подбежал к бледной как смерть жене. — Тебе плохо?

— Мне плохо, — пробормотала Анна, сползая по стене. — Только «Скорую» не вызывай, сейчас все пройдет.

Муж подхватил ее на руки и унес в спальню, Анна в ужасе покосилась в угол комнаты, но морозильного ларя с трупом там не было.

«Я схожу с ума». Аня сжала виски и едва сдерживала рыдания, она даже не может поделиться своими видениями с мужем, потому что он просто сдаст ее обратно в больницу. Лакрицина забилась в угол дивана и старалась успокоиться, в конце-то концов Владимир Олегович ее предупреждал, что подобные явления возможны.

Пока Антон мыл пол в коридоре и разбирал ее вещи, Анна немного пришла в себя и решила выйти на лоджию, но остановилась прямо перед дверью. «Труп сейчас лежит там, замотанный в старое постельное белье и в пледы». Она была почти уверена, что так оно все и есть, пока не открыла дверь. Конечно, лоджия была чистая и пустая, и, кроме двух садовых кресел и журнального столика с цветами, там ничего не оказалось. Аня села в кресло. «Все-таки мне очень нездоровится. — Лакрицина убрала волосы с глаз. — Из-за какого-то идиотского аппендицита — столько проблем! Ну почему мне так не повезло, не понимаю. Самая пустяковая операция привела к такому ужасу!» Анне стало так жаль себя, что она расплакалась в голос.

— Анечка, любимая моя девочка, — муж вышел на лоджию и присел у ее ног, — не плачь, все будет хорошо, вот увидишь! Ты поправишься, и мы полетим с тобой в Париж, как и собирались.

Анна дернулась. Значит, Париж все-таки намечался, какое облегчение! Получается, что она вспоминала какой-то микс из реального и выдуманного, но, к огромному ее сожалению, не могла понять, где правда, а где ложь.

— Антоша, отвези меня завтра к Владимиру Олеговичу. — Лакрицина решила поговорить об этом с врачом, чтобы научиться различать то, что ей услужливо подкладывает память. — У меня головные боли, думаю, он поможет.

— Конечно, родная. — Антон целовал жене руки. — Тебе пока самой за руль, наверное, лучше не садиться. Ты так нас всех напугала, я так тебя люблю!

У него по щекам текли слезы, и Аня подумала со все возрастающим раздражением, что он сейчас похож на гигантского, розового, зареванного поросенка. Она максимально осторожно выдернула свои руки из-под поцелуев и брезгливо их вытерла о свои брюки. К счастью, Антон ничего не заметил. Еще раз признавшись в неземной любви к жене, он удалился на кухню готовить ужин.

Окончательно придя в себя, Анна направилась в ванную и долго, с наслаждением смывала с себя больничный запах. Когда родители вернулись из кино, они с Антоном уже сидели за столом и ужинали.

— Как кино? — Антон жестом пригласил тестя и тещу за стол. — Присоединяйтесь к нам.

— Спасибо, не откажемся! — Геннадий Ильич пошел в ванную мыть руки.

— Кино дрянь. — Тамара Андреевна села за стол. — Ну, а вы как? Все хорошо?

Анна вспыхнула, порой ее мать может быть жутко бесцеремонной — ну что за вопросы?

— Да, все отлично, — ответил Антон. О том, что Анну вырвало, он промолчал, и Лакрицина была ему очень благодарна. Не хватало сейчас только охов и ахов Тамары Андреевны и бесконечных расспросов Геннадия Ильича! Все сосредоточились на ужине.

— Я думаю, Анечка, — первым прервал затянувшееся молчание отец, — нам пора домой. У нас там хозяйство, да и оставлять дом так надолго на прислугу опасно. Опять-таки, бизнес хоть и небольшой, но требует внимания.

— Если хочешь, я останусь с тобой еще. — Тамара Андреевна дотронулась до руки дочери. — Отец улетит один, а я прилечу потом.

Анна, которая больше всего на свете сейчас хотела остаться одна, обрадовалась предложению отца, но постаралась скрыть свою радость:

— Нет, мама, лети вместе с папой. Со мной все в полном порядке, вы же сами видите.

— А ты когда на работу выходить собираешься? — Геннадий Ильич сосредоточенно жевал фаршированную рыбу. — Может, тебе пока не ходить в банк? Отдохнешь, сил наберешься. Если нужны деньги, только скажи сколько.

— Мне на работу только через две недели, — ответила Анна, задумчиво катая по столу шарик из хлеба. Она размышляла, взять у отца деньги на психиатра или нет. — Папа, оставь мне тысяч сто, пожалуйста.

Лакрицина решила, что деньги лишними не будут.

— Аня, да зачем? — Антон нахмурился. — Зачем просить деньги у родителей, если у нас они есть? Геннадий Ильич, — обратился он к тестю, — ничего не надо оставлять, я же работаю.

— Но того, что ты получишь, хватит только на хлеб и молоко, — довольно грубо одернула зятя Тамара Андреевна, и Антон, потупившись, замолчал. — Конечно, мы оставим вам денег, Аня. Я думаю, мы улетим прямо завтра, мы уже узнавали, завтра вечером есть прямой рейс.

— Это здорово! — Аня встала из-за стола и обняла двумя руками отца и мать. — Спасибо вам большое за все.

— Вы не переживайте, — после реплики тещи Антон сидел как оплеванный, — я за Аней присмотрю, все будет хорошо.

Лакрицина легла рано, но долго ворочалась и не могла уснуть. В голову лезли всякие мысли, одна страшнее другой, больше всего Анна боялась сойти с ума и ходить потом по городу, пытаясь поймать руками невидимых бабочек. Далеко за полночь она наконец-то уснула, и ей приснился кошмар, до безобразия похожий на реальность. Лакрициной приснилась тюремная камера, она даже чувствовала этот запах во сне: вонь восемнадцати не слишком чистых женских тел, зловоние от сортира и смог от табачного дыма, которым были так забиты легкие, что даже не получалось глубоко вдохнуть. Во сне Анна затравленно оглядывалась, стоя посередине камеры, а потом ее ударила какая-то огромная щербатая бабища. Анна вздрогнула всем телом и проснулась.

Рано утром Анна позвонила Владимиру Олеговичу и договорилась о встрече. Пока Антон помогал родителям собрать вещи и отвозил их в аэропорт, Лакрицина вызвала такси и добралась до больницы.

Владимир Олегович принял ее в своем кабинете. Он внимательно посмотрел на Анну, а затем пригласил ее сесть в кресло.