Что хочет женщина - Сьюзен Стивенс

Она улыбнулась ему.

— Что бы ты ни решила, я буду с тобой, Маджента.

Куин не догадывался, насколько важное заявление сделал. «Я всегда буду тебя любить», — подумала она, пристально глядя в его глаза. Жаль, что она не может навсегда остановить это мгновение.

— Ты уверена, что хочешь оставить этого ребенка?

— Абсолютно уверена, — подтвердила она.

— Хорошо. — Мгновение Куин внимательно смотрел на нее, затем притянул к себе. — Теперь тебе осталось рассказать мне, что ты от меня скрываешь, Маджента.

Он очень хорошо ее изучил. Она должна была догадаться, что он спросит ее об этом, и подготовить ответ. Если она скажет Куину правду, он сочтет ее сумасшедшей и, что еще хуже, неспособной позаботиться о своем ребенке.

— Разве мы не можем жить в настоящем моменте?

— Настоящий момент? — Куин отстранился от нее и уставился в ее глаза, которые хранили много секретов. — Что такое «настоящий момент», Маджента? Как его определить: мгновением, сутками или долгим сном, который мы называем жизнью?

Она чувствовала, как он отходит от нее все дальше, ощущала растущее между ними расстояние. Куин перестал обнимать ее за спину, его дыхание больше не касалось ее лица. Маджента жалела о том, что не может найти подходящих слов, чтобы избавиться от возникающей между ними пропасти.

— Мы должны решить эту проблему, — сказал он. — Я не знаю, как мы собираемся это делать, но я найду способ.

У нее перехватило дыхание. Она знала, что должна быть счастлива, и была бы, если бы не уверовала в то, что Куин не сможет решить возникшую проблему.

— Не смотри на меня так, — сказал он, чувствуя ее озабоченность. — У нас ничего не получится, если ты в меня не поверишь.

Куин по натуре был воином, который отказывался признавать поражение, и на мгновение Мадженте пришло в голову, что он может бороться с такими же таинственными, иллюзорными силами, с какими борется она. Сейчас, когда в ее мозгу беспорядочно кружились мысли, ей было трудно соображать последовательно. Казалось, Куин смотрит мимо нее на какой-то невидимый ей предмет. Она с облегчением выдохнула, когда его сосредоточенный взгляд остановился на ее лице.

— Тебе не нужно в это вмешиваться, Куин.

— Я намерен вмешаться. — Легкая улыбка коснулась уголков его рта. — Кто бы мог подумать, что такое произойдет?

«Да, кто бы мог подумать?» Но она больше не сможет строить планы на будущее с Куином, когда проснется. Как долго ей удастся продолжать этот обман? Может ли она лгать отцу своего ребенка?

— Куин, я должна кое-что тебе сказать.

— Не сейчас, Маджента. Я знаю, ты беспокоишься о будущем, и я понимаю почему. Я понимаю твое желание услышать от меня, чем все закончится, но, честно говоря, я этого не знаю.

Откуда он мог знать, что произойдет в будущем, если оно — обыкновенный обман, иллюзия, плод собственного воображения?

— Это не то, что ты думаешь.

— Ты беременна от меня. О чем еще говорить?

«Ты ни о чем не догадываешься», — подумала Маджента.

— Или это не мой ребенок?

Взгляд Куина ее напугал.

— Не говори так!

— Это мой ребенок? Ответь на простой вопрос. Ты беременна от меня, Маджента?

Атмосфера между ними вдруг стала полна ярости и страсти, но Маджента продолжала смотреть в глаза Куина не моргая.

— Да, я беременна от тебя.

Куин молчаливо смотрел на нее, потом сказал:

— Ты мать моего ребенка, поэтому я несу ответственность и за тебя, и за него.

— Я могу сама о себе позаботиться, Куин.

— Ты не должна этого делать. Я всегда буду рядом.

Вот за это она была ему благодарна. Стать матерью-одиночкой в двадцать первом веке — это одно, но совсем другое — растить ребенка одной в эпоху шестидесятых двадцатого века.

— Ты должна улыбаться, Маджента, — сказал Куин, почувствовав ее сомнение. — Ведь сегодня счастливый день.

— Конечно.

И теперь она почувствовала себя виноватой. Она не заслужила такого мужчину, как Куин, и, вне сомнения, не была достойна такого дара, как ребенок.

— Куин…

Она не знала, с чего начать, но должна была во всем ему признаться. Она никогда не думала, что Куин может быть до такой степени преданным. Она недооценивала его во многих отношениях, но он был прав, говоря, что сегодня счастливый день. Больше всего Маджента желала жить именно в настоящем моменте.

— Чем ты так озабочена? — спросил Куин.

Меньше всего Маджента хотела увеличить его подозрения, выжидая время. Ведь потом, когда подходящий момент пройдет, она будет жалеть о том, что ни о чем ему не рассказала. Ситуация дошла до той стадии, когда Маджента пожалела о том, что не может просто закрыть глаза и проснуться в мире, в котором происходящее имеет смысл.

Не догадываясь о том, что происходит, Куин обнял ее, и мгновение, которым она могла воспользоваться для признания, ушло. Сильнее всего она хотела быть с Куином.

В отчаянии Маджента прижалась к нему и, когда он ее отпустил, увидела, как изменился его взгляд. Она уже знала этот взгляд, поэтому затрепетала от предвкушения.

Губы Куина изогнулись в улыбке. Он был настоящим охотником до страстных приключений и всегда оставался ненасытным.

— Ты мать моего ребенка. — Он посмотрел в ее глаза. — Глядя на тебя, я сгораю от вожделения.

— Куин… — начала она, уже расстегивая его одежду. — Как тебе не стыдно?

— Мне совсем не стыдно.

— Так я и думала. — Желание окутало ее приятной пеленой.

Куин взял ее за руки.

— Осторожно, — сказал он. — Мы не должны торопиться.

— Из-за того, что я беременна? — спросила Маджента. — Беременные женщины любят заниматься сексом.

— Я буду иметь это в виду.

Они принялись раздевать друг друга. Маджента торопилась, ибо боялась упустить время. Кто знает, сколько еще сладких мгновений осталось ей во сне?

Прижав Мадженту спиной к стене, он снял с нее нижнее белье. Она сломала ноготь, спешно расстегивая ремень на его брюках.

Обхватив Куина ногами за талию, она выгнулась, чтобы ему было легче ею овладеть. На этот раз не было никаких ласк и любовных прелюдий, на счету был каждый драгоценный момент.

Как только Куин вошел в нее, она потеряла голову от нахлынувших ощущений.

— Куин, я не могу, — простонала она. — Это слишком хорошо. Я во власти сна и не хочу тебя потерять.

— Значит, и я во власти сна, — решительно сказал Куин.

— Нет. — Она покачала головой. — Мы не можем быть во сне вместе.