Я (не)буду твоей - Арья Данте

быть таким подонком? Как можно ходить по этому свету, улыбаться и радоваться жизни, зная, что такие ублюдки безнаказанно прожигают свои и чужие жизни только лишь в угоду своим желаниям?

Как я могла так страшно обмануться в этом мужчине? Как я могла в него влюбиться?

Нет, я не могу любить Килиана Аль-Надира. Я сама вылепила того, кого никогда не существовало…Теперь осталось только убедить в этом свое сердце!

Глава 21

Ванда

Я забываю про вызванное для меня флай-такси и уношусь прочь, подальше от этого страшного мужчины, его холодного зубодробительного эгоизма и тех циничных слов, что он сказал.

Это выше моих сил, но это то, что мне реально от него было нужно, чтобы навсегда распрощаться с глупыми надеждами из разряда «а что, если». Никаких «если»! Никогда!!!

Но как же горько, как до обидного противно было слышать от него всю эту грязь после того, как он играючи и без особого труда забрал мою девственность.

Паскуда!

За пеленой прогорклого разочарования и предательства, даже мысли о Сорос напрочь вылетели из моей головы. Куда уж ей! И куда уж хуже, если родная мать подложила меня под мужика в угоду только своему «правому» делу.

Ненавижу их всех!!!

Я влетела в апартаменты «Цессерон» через окно и собралась в тело прямиком в кровати, пряча лицо в подушку и пытаясь изо всех сил сдержать злые слезы и всхлипы панической безысходности. Но у меня ничего не получалось. Я задыхалась от обиды и абсолютного непонимания происходящего. За что он так со мной? Пусть даже я и сама к нему пришла, сама ему себя предложила, но зачем было меня так унижать перед Архонтом. Зачем, мать его ети?

Я с силой сжала кольцо Светлой Лурдес умоляя спрятать мои мысли, чувства и чаяния. А потом не выдержала и с размаху погрузилась в омут жарких, сводящих с ума воспоминаний.

Да, там была не я и я в то же время. Опутанная, обманутая, порабощенная, но понимающая и осознающая все то, что со мной происходило.

Я от чего-то знала где он живет и номер квартиры. Вошла в светлый холл, тепло улыбнулась консьержу. Для меня и этого было достаточно и вот уже его стеклянный взгляд проходит мимо меня и зависает во времени и пространстве. Да, я могу и большее, но сейчас это лишнее.

Лифт приветливо открывает для меня свои створки и поднимает на самый верхний этаж. Одна единственная дверь, всего пара шагов отделяет меня от нее, и моя суть вся наполняется предвкушением. Черным, неправильным, отвратительным предвкушением.

Где-то здесь я еще пыталась сопротивляться. Но где я, а где силы той, что мной управляла? Без шансов.

Звонок в дверь и спустя всего пару мгновений она открылась, являя мне мощную, подтянутую, статную фигуру Килиана Аль-Надира. Но, знаете, даже не вот это все было самым обидным и неприятным для меня, а его полнейшее спокойствие. Он смотрел на меня без тени удивления, будто бы знал, что рано или поздно я приду. Все, рано или поздно, приходят, и я ничем не лучше его других постельных заек. Такая же, как и все — слабая на передок подстилка.

Он не сказал мне ни слова, просто сделал пару шагов назад и выжидающе облокотился на стену, сложив руки на груди и флегматично разглядывая мой внешний вид. Он, очевидно, был только что после душа: влажные волосы, капли воды на загорелом прокачанном прессе и плечах и свободные домашние брюки, низко сидящие на бедрах и открывающие вид на клиновидные мышцы живота. Идеальный мерзавец!

Я, помимо воли, прикусила нижнюю губу и переступила порог этой обители порока и разврата. Глядя ему прямо в глаза и улыбаясь, рукой толкнула дверь, отсекая нас от внешнего мира. Всего несколько секунд глаза в глаза, и я точно знаю, что ему нравится то, что он видит перед собой: изумрудный шелк льнет вокруг меня, словно вторая кожа, а грудь набухла и соски натянули тонкую ткань лифа, бесстыдно давая понять зачем я явилась.

И вот уже моя рука медленно, но неотвратимо спускает бретельку платья с левого плеча, оголяя грудь почти до соска. А затем и правую бретельку постигает та же участь и шелк плавно скользит вниз, лишь немного задерживаясь на бедрах. Легкое движение восьмеркой и вот уже я стою перед ним полностью обнаженная, с восторгом наблюдая как он тяжело сглатывает, как его член натягивает легкую ткань домашних брюк и как ярко вспыхивают его глаза в предвкушении скорого пиршества плоти.

Я переступаю лужицу шелка и делаю медленный шаг к нему навстречу, приподнимая руками потяжелевшую грудь и поигрывая пальцами с колечком на своем возбужденном донельзя соске.

Еще шаг и я уже стою почти вплотную к нему. Всего пара сантиметров отделяет нас друг от друга. Мои руки отрываются от груди и теперь легко скользят по его сложенным рукам, поднимаются на плечи, а потом спускаются по спине и бокам, пока не добираются до кромки его брюк. Еще ниже и я сжимаю его крепкие ягодицы, а он все так же стоит и молча смотрит на меня и только учащенное дыхание выдает его реальное состояние.

Он хочет меня. Он хочет, чтобы я его просила.

Я улыбаюсь ему. Да, все будет! Потому что я пришла дать ему все, что он так отчаянно желал взять. И вот уже мои пальцы легко прикасаются к его восставшей плоти, ощущают ее жар через тонкую ткань его брюк.

О, он рад меня видеть! Он дергается мне в руку и еще больше каменеет под моей лаской. Хороший мальчик! Я тоже по тебе скучала.

Но мне этого мало. Я завожу большие пальцы под резинку его брюк и медленно спускаю их вниз. И его неподвижность только еще сильнее заводит меня. Я уже тянусь к нему, возбужденному, с каплей смазки на разбухшей головке, но его хриплый, надсадный голос останавливает меня:

— Замри, — и я подчиняюсь, с восторгом наблюдая, как он одним выверенным движением стаскивает с себя брюки и откидывает их в сторону.

Он обходит меня по широкой дуге, рассматривая мою наготу и облизывая нижнюю полную губу. Ему нравится то, что он видит. Я это чувствую. Я это знаю.

— Иди, — слышу я новый приказ и делаю так, как он говорит.

Вышагиваю на высоких каблуках, соблазнительно виляя попкой, чувствуя, что он смотрит на меня, вылизывает взглядом мою обнаженную фигуру и сгорает от нетерпения наконец-то трахнуть