Башня шутов - Анджей Сапковский

Поэтому, еще не выйдя из лозняка и не увидев с обрывапристани, Рейневан уже знал, кому принадлежали голоса и пришвартованные кстолбам небольшие барки, баркасы и лодки. Это были wasserpolen – водные поляки,одрские плотогоны и рыбаки, организованные больше на манер клана, нежеликоллективного товарищества. Рыбачья артель, членов которой, кроме профессии,объединял язык и крепкое чувство национальной обособленности. Водные полякидержали в своих руках большую часть силезского рыболовства, им принадлежалазначительная доля в сплаве леса и еще большая – в малом речном транспорте, гдеони вполне удачно соперничали с Ганзой, которая не поднималась по Одре вышеВроцлава, водные же поляки возили товары аж до Рацибужа, а вниз по Одре плавалидо самого Франкфурта, Любоша и Костшина. И даже – непонятно как обходястрожайший франкфуртский закон складирования[91] – дальше вниз,за устье Варты.

От пристани несло рыбой, тиной и смолой.

Рейневан с трудом спустил прихрамывающего коня по скользкойглине откоса, приблизился к пристани, лавируя меж сараями, шалашами и сохнущимисетями. По мосту шлепали босые ступни, шла разгрузка и загрузка. С одной баркивыгружали, на другую загружали. Часть товара, который в основном составлялидубленые кожи и бочки с неведомым содержимым, с пристани переносили на телеги,за операциями следил бородатый купец. На одну из барок заводили быка. Бугайревел и топал так, что сотрясался весь помост. Плотогоны ругались по-польски.

Довольно скоро все успокоилось. Телеги со шкурами и бочкамиотъехали, бугай пытался рогом развалить тесную загородь, в которой его заперли.Водные поляки, придерживаясь обычая, начали переругиваться. Рейневан зналпольский достаточно хорошо, чтобы понять, что ругались больше по привычке, нииз-за чего.

– Направляется ли, позвольте узнать, кто-нибудь из васвниз по реке? К Вроцлаву?

Водные поляки прервали пустопорожнее препирательство иглянули на Рейневана не очень-то дружелюбно. Один сплюнул в воду.

– А если и так, – буркнул он, – то что?Уважаемый пан шляхтич?

– Конь у меня захромал. А мне надо во Вроцлав.

Поляк крякнул, кашлянул, снова плюнул.

– Ну, – не сдавался Рейневан. – Так как?

– Я немцев не вожу.

– Я не немец. Я силезец.

– Да?

– Да.

– Ну, тогда скажи: перчи – не перчи, не переперчишь.

– Перчи – не перчи, не переперчишь. А теперь ты скажи:стоит кабак не по-кабаковски, сшит колпак не по-колпаковски.

– Стоит как… э, короче, не покал… кабак… Залезай!

Рейневан не заставил повторять себе дважды. Однако хозяинсудна резко охладил его пыл.

– Погодь! Куды? Во-первых, я плыву только до Олавы.Во-вторых, это стоит пять скойцев.[92] За коня дополнительныхпять.

– Если не имеешь, – добавил с лисьей усмешкойвторой вассерполяк, видя, как Рейневан сконфуженно шарит в кошеле, – то утебя я куплю коня. За пять… Ну, пусть будет – за шесть скойцев. Двенадцатьгрошей. У тебя будет аккурат на рейс. Ну а за коня, которого у тебя не будет,платить уже не придется. Чистая выгода.

– Этот конь, – заметил Рейневан, – стоит поменьшей мере пять гривен.

– Этот конь, – быстро заметил поляк, – нихрена не стоит. Потому как ты не доедешь на нем туда, куда так спешишь. Ну таккак? Продаешь?

– Если добавите еще три скойца за седло и упряжь.

– Один.

– Два.

– По рукам.

Конь и деньги поменяли хозяев. Рейневан на прощание пошлепалсивку по шее, погладил по загривку, хлюпнул носом, прощаясь, как там ни говори,с другом и спутником по несчастью. Схватился за веревку и запрыгнул на палубу.Моряк сбросил швартов со столба. Барка дрогнула, медленно вошла в стрежень.Бугай ревел, рыбы воняли. На помосте водные поляки осматривали ногу сивки иругались ни о чем.

Барка плыла вниз по реке. К Олаве. Свинцовая вода Одрыхлюпала и пенилась, ударяясь о борт.

– Э-э… Милсдарь!.

– Что? – Рейневан вскочил, протер глаза. –Что случилось, господин шкипер?

– Олава перед нами.

От устья Стобравы до Олавы по Одре неполных пять миль. Такоерасстояние идущая по течению барка может преодолеть не дольше, чем за десятьчасов. При условии, что плывет без долгих стоянок и никаких других дел, кромедвижения, у нее нет.

У вассерполяка, хозяина барки, дел было бесчисленноемножество. Да и на недостаток стоянок в пути Рейневан тоже жаловаться не мог.Однако, в общем, у него не было никаких причин для нареканий. И хотя вместодесяти часов он провел на барке полтора дня и две ночи, однако был вотносительной безопасности, странствовал с удобствами, воспользовался временем,чтобы выспаться как следует, наелся досыта. Ха, даже побеседовал.

Водный поляк, хоть и не представился Рейневану по имени и нетребовал того же от него, был, в общем, человеком вполне симпатичным и приятнымв общении. Неразговорчивый, чтобы не сказать ворчливый, брюзгливым и грубым онотнюдь не был. Человек простой, он, впрочем, был вовсе не глуп. Баркалавировала между островками и мелями, подходила к пристаням то по левому, то поправому берегу. Экипаж из четырех человек мотался как чумной, шкипер ругался иподгонял. Руль уверенно держала жена вассерполяка, женщина в самом соку.Рейневан, стараясь как мог блюсти приличие, в меру сил пытался не смотреть наее крепкие бедра, выглядывавшие из-под подвернутой юбки. Отводил, если мог,взгляд, когда при маневрировании рулевым веслом платье женщины натягивалось нагрудях, достойных Венеры.