Кодекс Рода. Книга 1 - Алексей Ермоленков

буду рад, если вы с ним познакомитесь, а заодно присмотрите. А то я устал успокаивать его родителей, которые почему-то думают, что он обязательно свяжется с плохой компаний или попадет в неприятную ситуацию.

— Мы уже знакомы, — усмехнулся я. Хотел еще добавить, что родители правы и скорее всего так и будет, но не стал.

— Отлично! — обрадовался он. — Только не говорите ему о том, что я звонил, а то снова обидится и будет дуться.

— Хорошо. Не скажу и присмотрю.

— Спасибо, Роман! — выдохнул доктор. — Я знал, что на вас можно положиться. Вы всегда были не по годам мудры. Удачи в учебе!

Я попрощался и, сбросив звонок, позвонил матушке. Она сразу же ответила, а когда узнала, что у меня все хорошо и денег хватило даже на то, чтобы одеть Семена, с облегчением выдохнула.

— А как учеба? Тебе там нравится?

— Нравится, — кивнул я и улыбнулся. — Все хорошо, не волнуйтесь за меня. Лучше берегите себя и передавайте привет домашним.

— Обязательно, — всхлипнула она. — А ты не забывай свою старую больную мать, которая вынуждена сидеть за столом в полном одиночестве и без устали просматривать твои детские портреты.

Я понимал, что она давит на жалость, чтобы вернулся домой, и уже приготовился выдать длинную тираду о важности образования, но тут увидел Егора, который выходил из дома напротив моего. А ведь он говорил, что мы соседи, просто я забыл.

— До свидания, матушка, — скороговоркой выпалил я и махнул рукой Егору.

— Ну что, намучился в библиотеке? — усмехнулся он.

— Нет, все хорошо, — отмахнулся я. — Помнишь, ты мне предлагал сходить на первый уровень изнанки?

— Помню, — кивнул он. — Давай сегодня вечером? А то днем там преподаватели ошиваются.

— Во сколько?

— Давай в восемь в фойе.

— Договорились.

Он зашагал в сторону академии, а я зашел домой и вдохнул аромат куриного супа и свежей выпечки.

— Ваше Сиятельство, — Семен поставил передо мной глубокую миску с густым куриным супом. — Давайте горелку купим? Надоело каждый раз печь разжигать. А так на горелочке можно и приготовить, и подогреть, и пожарить.

— Сколько стоит? — спросил я и откусил кусок хлеба, намазанный тертым чесноком.

— Не знаю, — пожал он плечами. — В продуктовом сказали, что можно заказать и они привезут.

— Сначала цену выясни. Сам знаешь, не густо у нас с деньгами.

Безденежье меня удручало, поэтому я снова задумался о том, где бы достать денег.

«Может, к ректору подойти и попросить какую-нибудь работу? Жаль, город далеко. Там всегда можно найти, где подзаработать. Хорошо хоть таксист за обратную дорогу денег не взял».

Вдруг во входную дверь постучали. Семен уже хотел пойти открывать, но я остановил его. Тень на крыльце не давала мне покоя. Я на цыпочках подошел к двери и резко открыл, готовый в любой момент ударить первым.

— Привет, — весело сказала Ева и улыбнулась. — Пришла поблагодарить за мед.

Она вытащила из кармана вязанного плаща спелую хурму и протянула мне.

— Как ты узнала, где я живу? — я открыл дверь пошире, пропуская ее в дом.

— Чисто случайно, — она медленно побрела по коридору, разматывая шарф с шеи. — Заходила в деканат за расписанием, а у Зинаиды на столе лежал перечень студентов с номерами домов. Вот так и узнала, что ты живешь в тринадцатом.

Я пригласил ее на кухню и велел Семёну налить ей супа. Ева сначала отнекивалась, но потом сдалась.

— Как хорошо, когда есть личный слуга, — сказала она, когда Семен под предлогом разболевшейся головы, оставил нас наедине.

— А в вашем доме нет слуг? — удивился я.

— Есть, но она приходила к нам раз в неделю, чтобы прибраться и приготовить. В остальное время я сама все делала. А сейчас вообще все самой приходится делать. Даже полы мыть.

Я ей посочувствовал, а она с удовольствием доела суп и засобиралась домой. Я вызвался ее проводить. По пути Ева снова рассказывала о своей жизни до академии, и я с интересом ее слушал.

Вдруг она остановилась и несмело сказала:

— Он опять шлет мне письма.

— Кто? — не понял я.

— Секретарь ректора. Валера его зовут, — она вытащила из кармана конверт и протянула мне. — Подбросил под дверь.

Я раскрыл конверт и вытащил из него небольшой клочок бумаги, на котором было написано корявыми буквами: «Готовься, лохушка, скоро ты вылетишь отсюда».

— С чего ты взяла, что это тебе? — спросил я, когда заметил, что на конверте не указан адресат.

— Мне, — тяжело вздохнула она. — В прошлый раз было так же. Сначала он клялся в любви и предлагал встречаться. Затем рассказывал, какого распрекрасного принца я потеряла, а потом посыпались угрозы. В этот раз он сразу начал с угроз.

Я вернул ей письмо и велел сжечь, а сам еле сдержался, чтобы сразу же не броситься в академию и набить ему морду.

— Не переживай, я поговорю с ним.

Она с благодарностью посмотрела и взяла под руку. Остаток пути Ева расспрашивала о моей жизни и семье.

— Ты думаешь, он еще жив? — осторожно спросила она, когда услышала о пропаже отца.

— Я надеюсь на это. Никто не видел его смерть, как и тело, поэтому есть вероятность, что он просто потерялся, прыгая по уровням изнанки.

— А что он делал на изнанке?

— Этого я тоже не знаю.

Когда мы дошли до ее дома, она предложила зайти.

— В следующий раз, — ответил я. — У меня появились срочные дела.

— А вечером зайдешь? — она посмотрела на меня таким томным взглядом, что я не сдержался и усмехнулся:

«Эх, я бы с удовольствием заглянул к тебе вечерком, а то пригласил бы куда-нибудь. Мне очень приятно твое общество, но у меня на сегодняшний вечер есть планы, которые я не могу отложить, к моему сожалению.»

— Вечером я тоже занят. Если хочешь могу завтра утром за тобой зайти. Вместе в академию пойдем.

— Хорошо, — вмиг погрустнела она и скрылась за дверью.

Я же быстро зашагал к академии, чтобы успеть решить вопрос с секретарем до встречи с Егором.

Когда забежал в фойе, то увидел сияющего Сухаря. Оказывается, оторванную печать на двери Артефактория уже обнаружили и решили, что просто плохо закрепили.

— На меня даже не подумали, — прошептал он и с облегчением выдохнул. — А ты что здесь делаешь?

— У меня дела, — я скинул шубу и бросил ему. — Подержи. Я быстро.

Я пока не знал, как буду действовать. Возможно, даже не трону в здании академии, но за пределами очень даже может быть. И не только трону, а хорошенько приложу мордой обо что-нибудь твердое.

Поднявшись на четвертый этаж, я выдохнул и медленно направился к