Проданный контракт на материнство - Регина Янтарная

спрашивает малышка.

– Конечно. Вырастишь, станешь доктором. Вон, как у тебя хорошо получается! – мягко говорю я.

– Станешь, Витуля! Как наш дядя Клим. Всё учится и учится. Теперь уже в ординатуре. Непонятно какой год. Я уже сбился со счёта, – с сарказмом комментирует старший брат.

Перевожу взгляд на Клима. В его глазах полное недоумение на выходку брата.

– И кто у нас тут собрался учиться на доктора? – слышу высокий женский голос.

Кажется, я догадываюсь, кому он принадлежит…

Смотрю в упор на Демьяна. В его глазах искры, кажется, вот – вот полыхнёт огонь.

Вижу, как ему не нравится сложившаяся ситуация. Я со своей порезанной рукой. Повышенное внимание брата то ли к моей руке, то ли ко мне.

В комнату вплывает статная красивая женщина с большими карими глазами.

– И кто тут у нас маленькая хозяйка дома?! – умилённо восклицает она, глядя на Виолу.

– Я! – удивительным образом не тушуется дочка.

Развернувшись, делает забавный реверанс.

– Мама, – произносит Демьян. – Это Виолетта моя дочь. Ей четыре года.

– Четыре? – хватается за сердце мама Демьяна. – И ты, сынок, только сейчас соизволил поставить нас в известность!

– Папа! – обиженно дует губки дочка. – Мне не четыре! – качает она головой.

– А сколько? – смеётся Демьян.

– Четыре года и три месяца, – с готовностью загибает пальцы на руках Виола.

В проёме двери появляется красивый подтянутый зрелый мужчина. В волосах его благородная седина. Тут даже без представления понимаю, что это отец Демьяна и Клима. Удивительным образом у всех троих одинаковая фигура, осанка, рост и ширина плеч. Разве только младший сын немного поздоровее, чем Демьян с отцом.

Судя по реплике Демьяна, отпущенной в адрес младшего брата, у последнего больше времени посвящать себя тренировкам и качать железо.

– А вот где спряталась наша принцесса! – широко улыбаясь, отец Демьяна приближается к Вите.

Она смущается. Опускает глазки в пол. Но ей нравится всеобщее внимание. Я это чувствую.

Мужчина подхватывает Виту на руки и поднимает над собой. Она звонко смеётся. Обвожу взглядом присутствующих. Все улыбаются.

Кроме хозяина дома.

Отворачиваюсь от него.

– Демьян, ты познакомишь нас со своей избранницей? – настороженно спрашивает мама, скользя по мне взглядом с головы до ног.

Задерживается на перевязанной руке, наверное, решив, что я неловкая. Похоже, одежда моя впечатлила её также не лучшим образом.

На мне джинсы. Белая майка заляпана кровью. На ногах пушистые домашние тапочки, в которые обычно я ныряю с особым удовольствием.

– Яра, – произносит Демьян. Добавляет: – Мама Виолетты.

Отец Северского поставил Виолу на ноги. И тоже уставился на меня в упор.

Чувствую себя экспонатом, выставленным напоказ.

– Сергей Львович, – представляется он. Оглядываясь на жену, добавляет: – Алла Викторовна.

Разворачивается ко мне.

– И где это мой сын умудрялся столько лет прятать от нас двух своих красавиц?

Смущаюсь. Не потому что считаю комплимент сомнительным, наоборот, в его голосе звучит такая теплота, которой мне так не хватало с первого дня пребывания в Москве.

Боюсь ошибиться. И расслабиться. Ведь они Северские.

* * *

Все направляются в гостиную. Медлю, жду, когда все уйдут. Но, оказывается, Демьян тоже не спешит. Остаёмся одни. Он приближается и берёт меня за локоть.

– Яра, скажи честно, ты сделала это нарочно? – хмуро спрашивает он, глядя на меня в упор.

– Что сделала? – опешив, задаю ему встречный вопрос.

– Вот это? – мерит меня колючим взглядом.

Я тоже на всякий случай опускаю глаза себе на грудь. Бурые пятна крови расползлись по белой майке как чернильные кляксы на промокашке.

– Ах, это! – киваю головой. – Думаешь, я специально порезала себе руку? – с издёвкой спрашиваю я. – Интересно, с какой целью я могла это сделать? – смотрю на него исподлобья.

С презрением. Успела перенять. Учитель был хороший.

– Слушай, Яра! Прекрати ёрничать! Немедленно пойди к себе и переоденься, – отчитывает меня как школьницу.

Фыркаю. Вырываю свой локоть из его захвата.

Гордо вскинув головой, иду на выход. Чувствую его прожигающий взгляд на своей спине.

Стараюсь не реагировать. Но сложно не обращать внимания на его грубость. Вечные подозрения. И обвинения, не понять в каких тайных умыслах.

Поднимаюсь в комнату и подхожу к зеркалу. Оглядываю себя.

Вид, конечно, так себе.

Скидываю майку и, бросив грустный взгляд на расправленное на кровати вечернее тёмно – синее платье, натягиваю на себя чистую белую футболку. Волосы приглаживаю пятерней.

Тапочки приходится скинуть тоже. Даже для моего демократичного одеяния это слишком. Ныряю в балетки.

Направляюсь к гостям…

Несмотря на то, что за столом с Демьяном сидим рядом, ничто не нарушает дружеской семейной атмосферы.

Благодаря его отцу.

Сергей Львович оказывается интересным приятным и очень деликатным собеседником.

Умело поддерживает беседу, обходит запретные темы, сглаживает острые углы. Не знаю, как ему это удаётся.

Но обстановка вполне дружеская.

– Вы тут сидите. А я пойду уложу Виту спать. Ей уже пора. Пойдём, Витуля.

Алла Викторовна поднимается с места. И взяв Виолу за руку, ведёт наверх в детскую.

– Спокойной ночи! – повернувшись назад, Вита машет нам рукой.

– Спокойной ночи! – желает ей дружный хор голосов.

Какая семейная идиллия! Констатирую факт.

Но стоит только родителям и брату Демьяна уехать, как дом вновь превратится в осаждённую крепость.

Демьян точно хамелеон! Даже при своих родных умудряется притворяться.

Глава 19

Ярослава

На следующий день с утра звонит мама.

– Здравствуй, доченька! Жду вас с внучкой в гости. А вы никак не приезжаете, – обиженно выговаривает она.

Сложно быть в конфронтации со своей родной мамой. Сложно и как – то неправильно. Не понимаю, как такое могло произойти. Словно эти пять лет, проведённые порознь, опустили незримый шлюз между нами.

Разделили нас, оставив по разные стороны. Так не должно быть. Надо искать точки соприкосновения. Налаживать контакт.

Получается, я ничего не предпринимаю с этой целью.

А мама старается, делает эти шаги. Настойчиво приглашает к себе. Почему же я принимаю это в штыки?

Теряюсь. Не верю в искренность её порыва. Подозреваю, что за ней стоит Хасан…

Мне стыдно за свои мысли. Понимаю, что не должна так думать. Но я думаю. И ничего с собой не могу поделать.

Вот надо поехать и всё выяснить!

Не такая уж я и трусиха. Конечно, мне неприятно ехать в дом Хасана. Но, в конце концов, это не смертельно. Можно и потерпеть. Ради мамы.

Но брать с собой ребёнка нежелательно. Да чего там нежелательно! Я категорически против.

Морщусь. Кусаю губы. Чувствую себя плохой дочерью. Но не могу через себя переступить.

Надо хоть с чего – то начинать.

– Хорошо, мама. Я приеду сегодня, – соглашаюсь я.