Удар иглы - Илья Стальнов

– Один из солдат утаил его от меня. И проиграл в «кости», поставив против медной монеты. Теперь веревка виселицы ласкает его шею, и в аду он еще не раз подумает, стоило ли совершать такую ошибку. Но интересно не то, откуда эта вещь у меня. Откуда она у вас, несчастных оборванцев?

– Это принадлежит мне, – произнес, выступив вперед, Адепт. – И передается по наследству из поколения в поколение.

– Возможно, ты лжешь. Но мне лень уличать тебя во лжи. Поэтому я поверю.

– Они не так просты, – прошипел Джакометти, пожирая глазами ключ. – Возможно, они хотят овладеть даром. Убей их.

– Ты слишком нетерпелив. Да и хозяин здесь я. – Граф ударил рукой в перчатке, отороченной кружевами, по подлокотнику кресла. – Конечно, они умрут. Но в свое время.

– Хотелось бы, чтобы это время соответствовало моей глубокой старости, – проворчал Генри.

– Нет, это слишком долго. Пока мы живы, я готов побеседовать с вами. Кроме Джакометти, здесь не с кем перекинуться словом Крестьянские коровы умнее тех, с кем мне приходится жить в этих стенах. Я могу начать со своего рассказа. Он занимателен, ха-ха-ха.

– Хотя бы потому, что из него они смогут домыслить свою будущую участь, – зло добавил Джакометти.

– Мой друг Жиль де Рэ был глупец.

– Маршал Жиль де Рэ!… – только и выдохнул я.

– Вы слышали о нем?

– Как же! Это же Синяя Борода…

Жиль де Рэ – один из тех людей, слава о мерзостных деяниях которых переживет века. Отважный воин из богатейшего, знатного рода, он отлично проявил себя в битвах с англичанами, воевал бок о бок с Жанной д'Арк и был удостоен звания маршала. Но его распутство и приверженность к роскоши вызывали много пересудов. Он прогуливал земли и замки, познал все пороки, отчаянно нуждался в деньгах и в один прекрасный день увлекся алхимией. Он жаждал золота и много лет безуспешно искал философский камень, который позволил бы превращать свинец в этот драгоценный металл. Бог не мог помочь ему в этом. Ну что же, тогда поможет сатана! А сатана нуждается в крови, предпочтительнее – детской… Когда по настоянию церковных властей маршал Жиль де Рэ был наконец предан суду, выяснилось, что он убил около восьмисот детей, притом многих не только приносил в жертву дьяволу, а и использовал для удовлетворения своих противоестественных страстей. Вскоре топор палача разлучил маршала с головой и отправил прямиком в ад, к его покровителю.

– Для меня нет имени Господа. Для меня нет и дьявола, – продолжал граф. – Мне нужны сила и знание. Неважно, какой ценой. Мне нужен философский камень!

– Философский камень, – усмехнулся Адепт. – Или иначе Меркурий. Тысяча ученых мужей и легионы неучей, нищие и богатые, умные и дураки проводят долгие годы жизни за ретортами и горелками, чертят кабалистические знаки, смешивают желчь жаб с толчеными сердцами повешенных преступников, льют кровь животных и людей, пытаясь найти способ превращения свинца в золото. Превращать металлы можно, и древние умели это. Но для этого надо знать сокровенные свойства материи и важнейшие законы материального мира. Магия же – наука тонкого мира. – В голосе Адепта прозвучала насмешка. Я опасался, что граф придет от этого в ярость и тут же предаст нас смерти. Но Адепт знал, что делал.

– Философский камень недостижим? Ха-ха-ха, – скрипуче рассмеялся де Брисак, – я же говорил, что они не так просты. В них есть тайна. Правда, Джакометти?

– Правда то, что их надо повесить, пока они не навлекли на нас сонм бедствий.

– Брось, Джакометти… Значит, бедняга Жиль понапрасну лил кровь и совершал неслыханные злодеяния. Но у меня есть мой друг Джакометти. Его не знает никто, он не пользуется славой, и все-таки он может то, что не удавалось еще никому.

– Зачем вы мечете бисер перед этими свиньями? – возмутился итальянец.

– Хочу и мечу! Мы сумели вызвать демона Кардахта! Нам удалось, пронзив сердце хлебной кукле, послать стрелу в грудь барона Ливальера, и вот он лежит в постели без всякой надежды на выздоровление. Мы убиваем врагов и добываем клады. Мы насылаем порчу и можем вызвать ливень. А теперь, когда у меня есть вот это, – де Брисак показал на ключ, – мы получим остальное.

– Вряд ли он вам чем-то поможет. Это просто игрушка.

– Поможет. Меркурий будет мой! И мне не нужно золото. Мне нужна власть над людьми и вещами.

– Асгор, – пробормотал Джакометти. – Ему не понравится это.

– Асгор, – недовольно поморщился граф. – Каким образом он узнает?

– Ты лишен запредельных чувств. Он – нет. Ты не ощущаешь, как с этим предметом меняется ход жизни. Он же чувствует это. Потому что он – Асгор.

– Мне плевать на него. А эти!… Они станут свидетелями моей победы. Через три дня…

* * *

Три великие науки средневековья – мистика, астрология и алхимия – в моем просвещенном семнадцатом веке утратили свои былые позиции. С каждым веком на древних изначальных знаниях оседает все больше пыли, наносного песка заблуждений, умствований и шарлатанства. Великая астрология превратилась в забавы придворной публики. Мистика выродилась в легковесные теории и фокусы, ее дух нещадно выжжен жестокими кострами инквизиции. Алхимия же во многом исполнила свое назначение, дав толчок для развития знаний о строении веществ, их сути и превращениях. Однако запретные плоды тайных учений продолжают манить желающих возвыситься и поймать удачу.

В те времена, в которые нас занесло, приверженцев этих наук было великое множество.

Большинство неудачников были готовы на все – на продажу совей души дьяволу, на то, чтобы записать себе в приятели самых отвратных низких астральных демонов, договоры с ними заключались в торжественной обстановке, скреплялись кровью и ровным счетом ничего не стоили. Граф де Брисак прав – тут необходимо нечто большее, чем просто желание творить зло. Здесь нужно умение и ощущение Силы. И, как мне показалось, граф и его приятель Джакометти в какой-то мере овладели ими.

– Неужели они смогут что-то сделать с помощью ключа? – спросил Адепт, когда нас отвели обратно в темницу.

– Не знаю. Иглины делали потрясающие вещи, ключ сосредоточил в себе огромную мощь. Меркурий они, естественно, не создадут. Но вызвать эфирные возмущения, установить связь с сущностями тонкого мира, потребовать от них содействия в своих мерзких делах – это у них может получиться. Заручиться более серьезной помощью им вряд ли удастся, для этого половины ключа недостаточно.

– Мне кажется, граф подготовил нам какой-то сюрприз. Да и вообще, он что-то знает о ключе. Может быть, даже такое, чего не знаем мы.

Как и было обещано, на третью ночь нас побеспокоили. Нам принесли чистую одежду. Слуги помогли нам вымыться и одеться. Дело, конечно, заключалось не в заботе графа о нас. По правилам, магические ритуалы должны происходить при полнейшей чистоте.

Затем нас втолкнули в большую комнату, предварительно накрепко связав руки. Она располагалась в башне, и в ней имелось четыре окна, образующих крест, что считается весьма выигрышным для совершения таинства. Нас усадили на стулья. Все уже было подготовлено. В окно светила луна – властительница ночи, хозяйка ночных духов. Ее свет не от мира сего. На полу был начерчен круг с вписанным многогранником и каббалистическими знаками. Джакометти и де Брисак сидели около круга на неудобных стульях, одетые в черные одеяния с вышитыми золотом языческими символами.