Юджин - повелитель времени. Книга 3. Патроны чародея - Гай Юлий Орловский

Он сказал с отвращением:

– Одна и та же кровь? Никогда не слыхал такой чуши.

– Ладно, – сказал я, сдаваясь, – можете хоть руку отрезать. Или голову. Мне что, жалко?.. Я гуманист, так что хоть все тут поубивайтесь. Хорошо, не моя кровь нужна.

Он буркнул:

– Твою еще не знаю, а свою давно проверил. Та-а-ак, теперь взболтать… Ну вот, теперь выпей.

Я с подозрением смотрел на склянку с ядовито-зеленой жидкостью.

– Какая-то опасная с виду.

Он поморщился.

– Ты что, знаток? Определяешь по цвету?

– Да все знают, – возразил я, – красная прибавляет жизнь, синяя – магию, а зеленая – всегда отрава!

Он сказал с удивлением:

– Все знают? Мудрые там у вас… Все верно, это и есть яд. Но как бы тебе попроще…

– Все есть яд, – подсказал я, – и все есть лекарство?

– Соображаешь, – сказал он пораженно, – угадал. Этот яд тебя не убьет…

– Но даст силу?

Он покачал головой.

– А разве такое снадобье существует?

– Тогда зачем?

– Это позволит набирать силу, – пояснил он. – Если еще раз вдруг попадешь под свет трех лун, то в тебя поместится больше.

– Не лопну? – спросил я с тревогой. – Был медным кувшином с фиксированным объемом, а стану безразмерным кожаным бурдюком?

– Да, – ответил он и посмотрел чистыми глазами научного фанатика. – Хотя кто знает, лопнуть можешь тоже. Пей, а то выдохнется.

Я задержал дыхание, поднес склянку ко рту и начал переливать в себя частыми и большими глотками, иначе могу опомниться, я всегда опомниваюсь потом, так как бесконечно умен только потом на лестнице.

Рундельштотт наблюдал со спокойной бесстрастностью, словно вот так отравил уже сотни, если не тысячи подобных лабораторных мышей, но для большей достоверности статистики нужно отправить на тот свет еще партию.

Я ухватился за живот.

– Ого!.. Началось? Так быстро?

– Жжет? – спросил он. – Ничего, дальше еще интереснее. Откинься на спинку, давай руки… не бойся, ремни для твоей же безопасности. А это кольца для ног…

– Еще и для ног, – прошептал я в ужасе. – И сколько это продлится?

– Сколько нужно, – заверил он.

Жар терзал меня два дня, ночью бредил, один раз даже вроде бы вырубился вовсе, ничего не помню, а когда пришел в себя, я весь мокрый, как утопшая мышь, а Рундельштотт снимает с меня промокшие насквозь толстые ремни.

– Молодец, – проговорил он со странным выражением лица. – Обычно с неделю бьются в припадке… Те, кто не откинул копыта, как ты говоришь, сразу.

– Ага, – ответил я сорванным голосом, в горле все еще першит и чешется, – знал бы, что вот такое, ни за что бы!

– Ну-ну, – сказал он успокаивающе, – так я и поверил. Мы готовы пройти через любые муки, чтобы стать сильнее. Или чтоб у нас баб стало больше. Это у нас в крови. Что будешь делать теперь?

– Навещу свой замок, – сообщил я. – Чуть наведу там порядок… ну, как я его понимаю, а то крестьяне сами защитить себя не могут, даже на колени встали, стыд какой…

– Значит, в отчаянии, – сказал он.

– Да не им, – огрызнулся я, – мне стыдно!.. Дурак, зачем принял от королевы этот троянский замок… Подумаешь, феодал! Для меня феодал, это право первой брачной ночи. Такое еще понимаю, тут согласен с моими обязанностями и готов как-то выполнять, хоть и с оговорками… но при чем тут все остальное?

Из башни я выскользнул, когда над темным лесом поднялась луна, добралась до черной тучи и зарылась в ней. Но глаза мои чуточку привыкли к темноте, да и у каждого здания горят факелы, так что довольно быстро пробрался к конюшне и потихоньку вывел самую быструю лошадку.

Стражи не поняли, почему так тайком надо выскользнуть из дворца, но ворота открыли послушно такой цаце. Все знают, что я тот самый. Уже не только Улучшатель, по слову которого подковывают всех коней, но и человек, которому королева доверяет.

Воздух еще теплый, на улицах тихо, если не считать, что на одном перекрестке бродячие актеры дают представление, народу собралось не больше десятка.

Застоявшаяся лошадка идет быстрой рысью, а когда миновали городские ворота, охотно перешла в галоп по уже привычной для меня красноватой земле. Мне уже не нужно поднимать голову на огромную красную луну, покрытую неровными пятнами окалины, чтобы все время помнить, в каком мире я просыпаюсь.

Лес в ночи надвигается особенно огромный и чудовищно страшный, но холодка на загривке не чувствую, а в последнее время я начал руководствоваться при оценке опасности вот этим примитивом: нестрашно, страшно, очень страшно.

Конь вздохнул, когда я покинул седло, едва въехали под ветки ближайшего к опушке дерева.

– Это недолго, – сказал я успокаивающе. – Они не любят общаться даже со мной, таким красивым и нарядным.

Конь пренебрежительно фыркнул, понятно же, что красивый и нарядный из нас двоих как раз он, недаром же лучший поэт мира сказал, что нет лучше одёжи, чем бронза мускулов и свежесть кожи, а я погладил его по морде, чмокнул в нос и быстро пошел между деревьями в глубину ночного леса.

На этот раз я двигался намного увереннее, шумел и покрикивал, хрюкал, нявкал, пару раз взвыл волком, как мне казалось, хотя у волков получается слабее, все-таки я царь природы и венец творения, хочу – крякаю, хочу – хрюкаю.

Когда совсем уж углубился в чащу, вроде бы белесые фигуры мелькнули далеко за деревьями, но сразу исчезли, однако я вздохнул с облегчением, с достоинством раскинул руки в дружелюбном жесте.

– Как же соскучился по вам, дорогие мои друзья альвы!.. Как же постоянно не хватает вас для полного и незамутненного счастья!.. Только о вас и думаю…

Они появились снова вдвоем, белесые и полупрозрачные. Деревья сквозь их тела просматриваются так отчетливо, что могу пересчитать всех взбирающихся зачем-то по стволу муравьев. Правда, сверху бегут с толстыми раздутыми брюшками.

– Слава бесподобному Угагулу, – сказал я с чувством. – Это я, ваш друг!.. Скажу сразу, я ваш друг, и я – знатный глерд. Если не знаете, что это, то… в общем, только пискните, что вам надо, и я постараюсь постараться!.. У меня некоторые полномочия от королевы, некоторые взял сам… в общем, теперь и я смогу быть вам полезным. Не знаю чем, но как бы смогу. В перспективе. То есть я – благодарное создание. Вы мне, я вам…

Болтаю много, это и от нервов, и в исполнение главного закона, что пока говоришь, с тобой ничего не сделают, а пока несешь какую-нибудь чушь, можно придумать что-то, да и вообще может случится пожар, землетрясение, метеорит, а то и целый астероид упадет, примчится вестник и скажет, что мне нужно дать дочь короля и полкоролевства в нагрузку… хотя вообще-то дочь короля тоже нагрузка.