Еще посмотрим, кто попал - Лесана Мун

Лимузин едет с бешенной скоростью, но все равно, добираемся мы почти час. Заезжаем в высокие ворота и мчимся по подъездной аллее. Когда выходим из автомобиля я невольно ахаю, увидев, куда мы приехали. Огромный средневековый замок из серого камня, с башнями и прочей атрибутикой. Мы что, уже приехали во дворец? Вот так сразу? Бардак в мыслях прерывает холодный голос министра отвратных манер:

— Впечатляет, правда? Я построил его много веков назад, а до сих пор стоит, словно только вчера закончили стройку. Мои личные чертежи. Все подбирал самолично, чтобы было похоже на замок вашего известного исторического деятеля Влада Цепеша.

И смотрит на меня, ожидая восторга и преклонения. Самолично строил, ага. Камни на стройку тягал, бетон месил. Еще бы, такой здоровый бугай наверняка заменит человек пятьдесят таджиков. С той разницей, что те работают, а этот только наманикюренным пальчиком умеет тыкать.

— Знаете, я понимаю вас. Была в Румынии на экскурсии, видела своими глазами эти исторические места — вдохновенно вру, — но мне кажется, вон та башня стоит не под тем углом, ощущение, словно она падать собралась.

И стою, хлопаю ресничками. Получи — распишись!

Вампирище смотрит на меня своими багровыми зенками, словно считывает QR код. Нет у меня такого, не мозоль глаза, вытришек булькатый! А я все хлопаю ресничками и лицо такое наивное-наивное. Тогда он переводит взгляд на ту башню и что-то говорит себе под нос, судя по интонации — злое. Поскольку, он явно не из тех, кто боится обидеть собеседника, значит, его слова адресованы не мне.

— А что? Может быть, уже пойдем? Скоро ночь, хотелось бы выспаться, чтобы завтра быть красивой и свежей, когда вы повезете меня во Дворец — говорю ему.

И глазками луп-луп, и улыбочка такая сладкая-сладкая. А в голове, шоб ты на кол напоролся, кровосос красноглазый!

Министр делает шаг на порог, и тут же на ступенях загорается свет и нам навстречу распахивается дверь. Дворецкий в золотой ливрее делает поклон, пропуская нас в черно-белый, шахматный холл. Н-да, претенциозненько. Хозяин замка, не снижая скорость, сваливает куда-то по коридору, кстати, в направлении «кривой» башни. Чё это он? Захватит транспортир и пойдет углы замерять?

Мы втроем дружно провожаем убегающую спину гения архитектуры, а потом переводим взгляд на дворецкого. Вру, взглядов только двое, Зиг стоит прямо и так же смотрит. Надо будет его ткнуть… осиновым колом, может, пошевелится?

— Прошу за мной — говорит дворецкий хорошо поставленным баритоном и чешет в другую сторону от убежавшего кровососа.

Судя по тому, что убранство в этом крыле такое себе, нас разместят в комнатах слуг. Так и есть. Нам выделяют две комнаты с общей дверью между ними. Ээээ, вообще не блюдут мою девичью честь. Там же два мужика. Ну ладно, полтора. Федя больше на юношу смахивает, но все равно, он ведь мужеского полу!

Никто моего бухтения, конечно, не слушает. Дворецкий, отдав блондинчику ключи и сообщив, что туалет дальше по коридору, уходит. Заглядываю в обе комнаты. Они абсолютно одинаковые. Узкая кровать, комод, умывальник, зеркало. Спартанские условия. Сразу видно, хозяин своих слуг любит и балует. Если что, это сарказм.

— Федь, я буду тут — указываю на правую комнату и захожу, но закрыть дверь мне не дает Зиг, вламываясь вслед за мной. — Эй, земля вызывает базу! Тут я сплю! Я — девочка, ты — мальчик. А мальчики спят в другой комнате.

Только кто меня слушает? Зиг проходит мимо меня, словно я — мебель, и становится возле комода, типа прикинулся торшером, только не светится. Смотрю на него, потом обращаю свой взор на Федю. На лбу у меня горит неоном надпись «Кто-нибудь, скажите, что происходит?»

— Надо поговорить, зайди в спальню и открой смежную дверь, я сейчас приду — быстро и шепотом говорит Федя, как настоящий заговорщик и, клюнув меня в лоб, удаляется в свою комнату.

Захожу внутрь, закрываю дверь. Опачки, а засова нет. Хорошенькое дельце. Получается, что слуги тут вообще не имеют никакого своего пространства? Интересно, а в туалете кабинки хоть есть? Или просто дырки в полу? Бррр, даже мороз по коже побежал. Ууу, феодал красноглазый! Надо бы тут революцию замутить, да времени маловато. Жаль. Но внести сумятицу в неокрепшие умы местных крепостных упырей я все-таки попытаюсь. Может, даже повезет, на броневике поездить. Должно же мне хоть когда-нибудь повезти?

Быстренько открываю смежную дверь, ко мне на носочках заходит Федя и, прижав палец к губам, за руку ведет в самый дальний угол спальни.

— У нас есть только одна попытка сбежать — шепчет блондинистый заговорщик. — Сегодня, чуть позже. У меня есть план замка. В том крыле, куда ушел министр, есть потайной ход наружу, выйдем за много километров отсюда и сможем спокойно вернуться к хозяину.

— Здрасьте, — перебиваю его, — он от нас только избавился, выдохнул облегченно, а тут, бац, мы опять на пороге.

— Дура ты, Ира, — говорит почти с жалостью Федька, — а кто, по-твоему, весь этот план придумал, да нас с Зигом к тебе приставил?

— Вазирек? — одними губами спрашиваю у блондинчика, а у самой в голове крутится, как заезженная пластинка «Дариус, Дариусечка, мусечка-пусечка, вампирюсечка мой».

— А теперь ждем — говорит Федя и вольготно разваливается на единственной кровати в комнате. На моей кровати, между прочим!

— Алло, парниша — укладываюсь рядом, пытаясь его спихнуть. — Это мое место.

— Ну, вот что ты такая безжалостная, а? — печально декламирует Федор, а ему так же грустно вторят сверчки на улице. — Вечно пихаешься, ругаешься, встряешь куда-то. А кто помогает? Я! А где благодарность? А нету у нашей Иры такого слова!

Ах так? Нету, значит? Слегка отодвигаюсь и тыдыш ему острым локтем под ребро. Как подскочит наш Федюнечка, как заскачет резво по комнате с бранью нецензурной. А я, сложив ручки над головой, укладываюсь поудобнее и обмениваюсь с Зигом отмороженными рыбьими взглядами.

— Что? Я вообще не причем! Откуда я знаю, с чего он решил попрыгать? — говорю невозмутимо дублеру Уэсли Снайпса.

А потом мы оба с постными рожами смотрим на Федю.

— Быстро же вы спелись — говорит блондинчик, жалостливо кривя губки бантиком.

— А потому что не надо нас обижать — заявляю авторитетно. — Мы сами, кого хочешь, можем обидеть.

В общем, в болтовне и возне проводим мы несколько часов, пока Федя, приняв стойку гончей, почуявшей утку, не сообщает:

— Пора.

«Пора не пора, ухожу со двора» — бубню себе под нос, шагая по коридору между Федей и Зигом. Мы тихонечко пробираемся через пустой и, мягко говоря, стрёмный в свете луны, холл. Я бы, конечно, предпочла, чтобы впереди шел Зиг, за него хоть спрятаться можно, но, увы, карту в нашей разбойной тройке доверили исключительно блондину, а потому он идет первым, указывая дорогу к свободе.

Минуя холл, мы оказываемся в темном коридоре. Федя, жестом фокусника, достает откуда-то ключ от решетки крыла. Дверь хорошая, смазанная, открывается совершенно бесшумно. Мы уже хотим зайти, но тут вмешивается Зиг. Делает знак рукой, чтобы мы стояли, и уходит в темный коридор. Тишина. Из дверного проема вылезает черная рука и дает знак, чтобы заходили. Захотелось схватить Зига за лапу и, скалясь во весь рот, сказать стыдливо фразу из фильма «Иван Васильевич меняет профессию»: