Ветер Севера в академии Морте - Диана Хант

Конечно, к местному обращению и манерам привыкнуть надо. А пожалуй, что и вникнуть в разницу менталитетов. И только вникнув, можно понять, что они тут только кажутся пафосными и непробиваемыми. Мол, такие уж мы, себе на уме... На деле же народ в моём новом обитает довольно простой, просто времени попусту тратить не любит. 

Вот и Тиму Петтери оказался прав в том, что с «нашей практикой по энергообмену», хм, назовём это так, я скорее освою Ауроведение. 

И хоть правоту некроманта я ни в жизнь не признаю, себе-то врать бесполезно! 

Я и в самом деле куда быстрее остальных сумела отследить то место в пространстве (на самом деле – в энергетическом теле, которое окружает физическое светящимся коконом), через которое и производится передача энергии. А также раньше всех сумела выделить из целого спектра эмоций нужную, ту самую, которая «клац!» –– и открывает клапан, позволяя энергии светоча течь. 

Сама я, как ни парадоксально это звучит, пользоваться собственной силой не могу. Пока. 

Грубо говоря, магические «мехи», или, проще говоря «лёгкие» у меня ещё не вполне растянуты… 

В этом и заключается главная проблема «светлячков»: нам, в отличие от тёмных, напрямую контактирующих с Хаосом, нужно с собой в первую очередь работать. «Магические мышцы» качать. А это долго, нудно и трудно. И уж, конечно, не так интересно, как по Слоям скакать!

А ещё обидно бывает вот от чего: Петтери за считанные секунды проворачивает то, на что на практикуме у меня по паре часов уходит. Я тупо отследить энергетический поток не успеваю! Отчего злюсь и… размыкаю новые энергоканалы для этого нахала! 

И снова не успеваю ничего понять!

Чтоб ему с йети в гоне повстречаться!

И всё же… как ни крути… благодаря связке с Петтери, на занятиях по Ауроведению, или энергообмену я лучшая.    

Леди Маро – Ауроведение у нас ведёт самая настоящая горгона, даром что призрачная – на меня не нарадуется.  

– И это благодаря мне, детка, –– подначивает Петтери, нарываясь на очередную порцию возни и тычков. И поцелуев, чтоб его!.. 

Я так разозлилась, думая о Петтери и ещё больше от того обстоятельства, что не думать о наглом некроманте было совершенно невозможно, что сама не заметила, как дошла до лаборатории.    

– Так, что мы тут имеем? – деловито поинтересовалась я у Ломтика, который, стоило нам оказаться в святая святых, с видом заправского инспектора заскакал между склянок с порошками и реактивами. 

Вымахал дракошка за прошедшие две недели – будьте-нате. 

Если при поступлении не больше белки был, то сейчас, пожалуй, размером с грифона. С печально запомнившуюся мне собаку-грифона из моего родного мира, если что, а не с того, что за академией, в «угодьях» профессора Гриффирда пасутся…

– Осторожно! – буквально в последний момент я успела подхватить порошок из сушёных мушрумов, уводя ценный магический ингредиент из-под удара непоседливого хвоста. – Будет нам с тобой от Магистра Онни за его драгоценные мушрумы!

Ломтик лукаво посмотрел на меня умными глазками и умильно заморгал. 

– Пиу-пиу. – Исчерпывающе объяснил своё несносное поведение малыш и заскакал белкой вокруг вертушки.  

– Пых! – донеслось ему в ответ с пола. – Пыыы-ых!

Я только руками развела. Пых у нас всегда на стороне Ломтика (можно подумать, я против!) Но с Дедушкой у них и правда просто слепое обожание какое-то. Если рядом Йолы нет, конечно. Перевёртыша Петтери Ломтик тоже любит. Хоть и побаивается немного.

Итак, вчера я в очередной раз в нужных пропорциях замешала концентрат белладонны с щепоткой толчёного корня мандрагоры и реактивами, после чего, нырнув следом за профессором сразу на Третий слой Хаоса, щедро разбавила полученный порошок лунным светом… 

Сердце привычно затрепетало, когда дрожащими от нетерпения пальцами извлекала пробирку из вертушки… Неужели снова обнаружу вместо обещанного Магистром Онни Луноблика лишь жалкую горстку пыли? 

– Ага! – завопила я в голос и чуть было не последовала примеру Ломтика, заплясав между лабораторных столов. – Выкусите все! Получилось! Получилось! У меня получилось!!!

В крохотной пробирке легонько покачивался лунный отблеск. Крохотный совсем, едва различимый… Но всё же это был Луноблик! Самый настоящий! Что ни на есть! Собственного производства!

А значит… Ух! Да много чего это значит, вот! У меня аж голова закружилась от счастья.

Но первое и самое главное на настоящий момент – это именно то, что нужно для предстоящего практикума у профессора Онни. 

Он, на минуточку, со старшими курсами заниматься будет! И меня пустил бы, конечно, не отказал. Но как же здорово будет посетить настоящий, «взрослый» практикум не в качестве вольнослушающей, а вроде как без пяти минут практикантом самого профессора Онни!

– Ещё пару капель родниковой воды, про запас. – Пробормотала я Ломтику, бережно укладывая пробирки в специальный носитель. 

– Пых? – уточнил Дедушка и сделал «козу» ростку мандрагоры. 

Тот недовольно выглянул из-под зелёной шапочки, и, естественно, разразился препротивейшим писком. 

– Да, да! – поморщившись, я бросила в заходивший ходуном горшок подкормки. В наступившей тишине послышалось довольное причмокивание. –– Теперь можно и в беседку.

Напоследок бросила взгляд в зеркало. Пригладила выбившиеся из пучка волосы, покусала губы и, не удержавшись, пощипала себя за щёки.

– Вот теперь – идеально. – Шепнула своему отражению. 

Девушка в зеркале мало напоминала меня прежнюю. 

Некогда русые волосы превратились в копну белоснежных локонов, которые то и дело норовят выбиться из причёски, зазеленевшие глаза лихорадочно блестят, губы вечно припухшие… В общем и целом – вид кошки, нализавшейся сметаны. А как же иначе? У меня ведь теперь Ломтик есть. И Пых. 

И… целый волшебный мир, вот!

«Ага, мир, как же. – Не замедлило вмешаться Ехидство и гаденько протянуло. – Волшее-ебный! Волшебнее некуда, ага».

«Цыц!» – отрезала я Ехидству, не в силах перестать улыбаться.       

«Молчу-молчу. – Притворно вздохнуло Ехидство. – Фьорды забыла…»

Махнув на Ехидство рукой, я понеслась к фонтану.

Очень надеялась по пути, что кто-то не в меру наглый не сорвёт мне предстоящее занятие. И… ещё больше надеялась, что сорвёт. 

Непонятно? Я сама слабо что понимала. 

Но таков уж этот Петтери. 

Непонятный. Противоречивый. Сложный.

Замороченный, чтоб его!

Вот и рядом с ним сложно. Очень.

А без него… 

А без него просто невыносимо! 

Только я в этом никому и никогда не признаюсь.