Чужая игра для сиротки. Том второй - Айя Субботина

— Это бы красноречие — да на благие цели, — продолжает острить герцог.

Если он думает, что сможет отвлечь меня этими уловками, то нужно поспешить его разочаровать.

— Ваша Светлость, возможно, я провела в беспамятстве целую вечность, но совершенно точно помню, что до того, как случилась… та ночь, я не была королевской невестой. Так что потрудитесь объяснить, ради чего вы распространяете эту нелепость.

Нокс обреченно вздыхает, шаркающей походкой доходит до двери и не очень щепетильно захлопывает дверь. Какое-то время стоит там, как будто набирается сил, чтобы повернуться ко мне лицом.

Это не очень похоже на его обычные попытки просто довести меня до белого каления своими дурацкими ироничными шутками. Впрочем, справедливости ради, иногда он шутит очень даже остроумно. Но после того, как Нокс едва не зашиб Орви, я скорее откушу себе язык, чем скажу ему еще хоть бы одно приятное слово.

— Тиль, Эвин сворачивает весь этот… бардак, — слышу его строгий и какой-то почти официальный голос. — Он уже отдал распоряжения, и завтра объявит об этом лично.

— Но… — рассеянно шепчу я.

— Сделай одолжение к моему едва ли живому состоянию и не перебивай.

Не знаю, как ему это удается, но вся моя внутренняя агрессия моментально испаряется. Хотя, подвернись возможность еще раз хорошенько оттоптать ему вторую ногу — я бы едва ли устояла против искушения.

— Эвин уведомил меня о своем решении сделать тебя своей женой, — продолжает Нокс и, наконец, поворачивается. У него абсолютно жесткое лицо, суровый взгляд и ни намека на то, что все ранее сказанное — просто… издевка или какая-то еще более идиотская проверка. — Я хорошо его знаю, и если Эвин на что-то решился — его невозможно разубедить.

— То есть, это не ваша злая шутка? — отказываюсь верить.

— Ради богов, Тиль, я едва ли давал повод думать, что в моей башке может родиться настолько бестолковый розыгрыш! — Он повышает голос и тут же берет себя в руки.

Все понятно.

Он пришел сказать мне это, потому что теперь моя роль точно сыграна.

Король решил жениться на герцогине Лу’На и он должен получит оригинал, а не подделку.

— Каким образом я должна исчезнуть? — спрашиваю я, всеми силами подавляя горечь в голосе.

Герцог снова тяжело вздыхает. Медленно втягивает воздух сквозь плотно сжатые губы раз и еще раз, как будто пытается успокоится.

Почему меня это так злит?!

— Милорд, кажется, даже если я покроюсь священными кровоточинами чистоты и невинности, вы все равно будете мной недовольны! — Жжение в груди становится слишком острым, и единственный способ хоть как-то с ним справиться — выплеснуть эмоции, пока они не проломили мои ребра изнутри. — Я лишь хочу убраться подальше от всего этого и, простите, но еще и сохранить голову на плечах, если это возможно… теперь, когда вам от меня больше убытков, чем…

— Ты все же невыносимая ослица!

Как ему удается за одно мгновение преодолеть расстояние между нами — великая загадка.

Но это все же происходит, и в следующую минуту пальцы герцога стальными тисками сжимаются на моих плечах. Я так напугана его горящим абсолютно черным взглядом, что напрочь лишаюсь возможности проронить хоть звук.

— Тебе придется стать герцогиней Лу’На, Тиль, потому что я так решил. Потому что когда мой лучший и единственный друг сказал, что собирается взять в жены самую достойную, смелую и отважную женщину Артании, он имел ввиду тебя, а не ту ядовитую гадину, с которой вы по какой-то странному замыслу богов похожи как две капли воды! И я не смог сказать ему, кто ты на самом деле, потому что это означало бы увидеть, как тебе отрубят голову и выставят на потеху неграмотной толпе!

Я трясусь от страха, потому что его слова абсолютно беспощадны.

— Так что теперь, Тиль, мы с тобой оба — чертовы предатели! И либо ты будешь делать, как я скажу, либо наши головы станут прекрасным украшением городской площади!

Шутки кончились.

Только теперь я в полной мере осознаю, как опасно близко мы оба ходим по краю пропасти.

— Что… я должна делать, Рэйвен? — шепотом спрашиваю я.

— Для начала — перестать шляться с мужчинами без сопровождения, — жестко чеканит он, и пару раз встряхивает меня, пока я не догадываюсь, что нужно кивнуть в знак согласия. — А завтра в полдень, когда Эвин объявит о своем решении, постарайся изобразить удивление. Или грохнись в обморок. В твоём состоянии это будет абсолютно естественно.

— И… все? — с недоверием переспрашиваю я. — Только это?

— Для начала — справься хотя бы с этим. Сейчас мне нужно явиться на заседание Королевского совета и мне очень повезет, если Эвин меня не линчует за такое длинное опоздание. В последнее время он крайне не в духе, — мрачно добавляет Нокс. — А завтра, когда все закончится… я найду способ переговорить с тобой с глазу на глаз.

Я снова киваю и провожаю герцога взглядом.

За ним тянется цепочка красных капель.

Плачущий помоги, да он же…!

— Стой, где стоишь. — Словно чувствуя мои намерения, герцог вскидывает левую руку. Правой как-то неловко зажимает бинты на груди.

— Тебя нужно перевязать! У тебя кровь, Рэйвен!

— Если я до их пор не сдох, значит, эту ночь еще точно протяну.

— Прекрати вести себя так, словно у тебя сотня жизней про запас!

— А ты начинай вести себя, как королевская невеста, Тиль, — жестко обрубает он. — Будущая королева Артании должна быть доброй, но ей не к лицу пачкать руки кровью.

Громкий хлопок закрывшейся за ним двери ставит точку в нашем разговоре.

С тех пор, как я занял «почетную неофициальную должность» правой руки Эвина и получил право присутствовать на всех заседаниях Королевского совета, мне приходилось являться на него и в копоти сражений, и на костылях, и в порядочном подпитии.

Но в таком дурном настроении как сегодня — никогда.

Потому что для любителя сплетен, подковерной возни и интриг, каждое заседание — это как сладкая прослойка между сухими слоями невкусного торта. И, в конце концов, где еще можно безнаказанно потыкать носом в лужу всех этих «высоких чиновников».

Но сегодня я откровенно не в духе.

И меня почти не трогает сердитый взгляд Эвина, которым он встречает мое опоздание.

— Прошу прощения, что без поклона, господа, — ворчу я и делаю хромающий круг почета по залу, чтобы все видели мое плачевное состояние.

Черную вдову это, конечно, только радует.

А Ивлин, которую Эвин пригласил в качестве исключения, делает такое лицо, будто она собственными руками упаковала меня в гроб, а оказалось, что это было слишком преждевременно. Я, нарочно громко охая, наклоняюсь к ее лицу и звонко целую воздух около ее щеки.