Не верь никому - Джиллиан Френч

Перл задержала на нем взгляд.

— Я поставлю в известность своего дизайнера.

Он подскочил к мячику и поднял его с земли, чем напомнил Перл щенка золотистого ретривера, лохматого и простодушного.

— Ты все еще хочешь научиться играть?

Целый час они отбивали мячик, смеясь над своими промахами. Когда Перл, запыхавшись, остановилась, то осознала, что провела время в компании Бриджеса с большим удовольствием, причем уже не в первый раз. Потом она услышала приближение газонокосилки.

Отец проехал мимо по краю поля для гольфа. Стук сердца заглушил слова Бриджеса, кровь застыла у Перл в жилах, и девушка остолбенела, ожидая, что отец сейчас вырубит мотор и подойдет к ней поинтересоваться, что, черт возьми, она тут делает.

Но он лишь скользнул по ней взглядом и без колебаний поехал дальше. Словно без своей рабочей одежды и с ракеткой в руках она стала неузнаваемой. Совершенно другим человеком.

Летние сумерки. Долгий переливающийся день перетекает в лучезарный вечер.

К возвращению отца с работы Перл приготовила ужин — макароны с сыром, никакого мяса. Они поели в приятном молчании. Помыв тарелки, Перл повернулась от раковины и услышала, как отец надевает возле двери ботинки.

— Ты уходишь?

Он не поднимал на нее глаз, неторопливо ища в карманах ключи от пикапа. Ей только кажется или действительно в последнее время в его темных волосах появилось больше седины, а в двухдневной щетине больше соли? Обезображенная шрамами левая рука нащупала цепочку от ключей и со звоном вытащила связку на ладонь. Перестанет ли она когда-нибудь, глядя на его руки, представлять вечер трагедии? Как он пытается попасть в гостиную, чтобы спасти Гаррисонов, но огонь останавливает его, и приходится отступить к забору и бессильно смотреть, как занимается пламенем весь дом, пока не прибывают пожарные, — и все это время он думает, что люди горят заживо.

— Пойду к Янси, помогу ему с трактором.

А, бесконечный проект.

— Эта колымага вообще когда-нибудь ездит?

— Раз в год по обещанию. — Отец немного помедлил на пороге и вдруг приосанился, как молодой. — Ты возражаешь?

— Нет. Иди. — Но голос Перл прозвучал сухо, и она вспомнила, как мать стояла у той же раковины, опустив руки по запястья в мыльную воду и повернувшись спиной, чтобы не видеть, как отец уходит. — Только езжай осторожно.

Отец удалился, не говоря ни слова. Конечно же, починка трактора была только предлогом для того, чтобы снова начать пить, сидеть в гараже у Янси, надираясь со своими собутыльниками, завсегдатаями «Таверны». Сколько часов он провел там этой весной, хотя знал, что так называемые приятели за глаза обливают его дерьмом и не перестают распускать подлые слухи с тех пор, как погибли Гаррисоны? Перл зло бросила в раковину кастрюлю, которую отскребала, и обрызгалась. Она не обязана сидеть здесь и ждать, когда он вернется.

Перл завела машину и поехала через центр города, мимо туристов, выходящих из ресторанов или из сувенирных лавок с пакетами в руках: ароматические подушки, кружки с надписью «Мэн: Вот какой должна быть жизнь». Выехала в лес, к аллее Миллионеров, проследовала мимо имения Спенсеров в ее начале. Дневной свет как будто парил в воздухе, от низкого солнца все вокруг казалось плоским и неправдоподобно ярким, как в старом цветном фильме. Странно было находиться здесь без Риза, но ее отчаянно, маниакально влекло сюда. На заднем сиденье, накрытая фуфайкой, лежала теннисная ракетка. А куда еще ее пристроить?

Перл свернула на подъездную дорожку к дому Гаррисонов, доехала до площадки перед сторожкой и вдруг заметила припаркованную за воротами машину. «Бентли» Тристана.

Чертыхнувшись про себя, девушка дала задний ход и двинулась в обратном направлении. Только бы он ее не заметил. Она вернулась на Коув-роуд, юркнула на обочину и некоторое время посидела неподвижно, лишь пальцы стучали по рулю. Что он здесь делает? Ей никогда не приходило в голову, что после всего случившегося Тристан сможет войти в дом, ходить по коридорам. От одной только мысли об этом в животе что-то лениво и тошнотворно ухнуло вниз.

Перл доехала по грунтовке до разворота, припарковала машину под низкими ветвями дерева и бодрым шагом отправилась назад к имению Гаррисонов, надеясь, что удача ей не изменит и никто не проедет мимо и не заметит ее.

Она подошла по подъездной дорожке как можно ближе и углубилась в лес, забирая влево, но не упуская из виду ограду.

Особняк стоял на возвышении, и белая вагонка сверкала между деревьями. Потом девушка присела и взглянула на дом с этой позиции, размышляя, далеко ли находится от того места, где в ночь убийства скрывался киллер. Она попыталась представить, что он видел: кружение снежных хлопьев вокруг ворот, сутулую фигуру отца, пробирающегося в темноте по сугробам вдоль периметра с фонариком в руке. Преступник мог даже вытащить пистолет и прицелиться в затылок сторожу.

От этого предположения Перл стало дурно, но логика в нем была: убийце не нужен свидетель. Зимой Коув-роуд чаще всего пуста, и никто бы не почувствовал запах гари и не позвонил в службу спасения, пока не стало бы слишком поздно. Дом сгорел бы дотла, и огонь уничтожил бы все доказательства, что Гаррисоны не просто жертвы случайного пожара. Так почему же злоумышленник оставил отца в живых?

Раздался щелчок, и дверь большого, на три машины, гаража открылась. Тристан пошел через двор по извилистой мощеной дорожке мимо сада с кирпичной уличной печью и каменными солнечными часами в середине. Он отпер задние ворота в ограде и направился к берегу, оставив калитку приоткрытой.

Перл последовала за ним, как ей казалось, на безопасном расстоянии, съеживаясь при каждом хрусте ветки. Тристан прошагал по каменистой дорожке до пляжа и пропал из виду.

Девушка подобралась к корявой березе на краю леса и присела на корточки, наблюдая, как он ходит, держа руки в карманах и глядя в землю, вдоль линии прибоя на своем частном пляже. Перл поняла, что он осматривает берег в поисках каких-то предметов.

Потом Тристан двинулся в обратном направлении и слишком приблизился к деревьям. Перл поспешно отступила, пульс ее ровно стучал, живот свело, и она лихорадочно соображала, что будет делать, если он заметит ее.

Тристан направился к небольшому строению на берегу примерно метрах в шести от того места, где пряталась Перл, — двухэтажному детскому домику из старых досок и вынесенных на берег коряг. К островерхой крыше крепилась вывеска с надписью детским почерком: «Курятник».

На верхней площадке виднелись мальчишечьи сокровища: облупленный буек для отметки ловушек для омаров, пара пластмассовых ящиков с ведерками, лопатками и формочками для песка. Тристан поднялся на площадку, порылся в игрушках, потом сел, свесив ноги, на край и стал смотреть на прибой. Он был в рубашке без воротника с длинными рукавами и издалека очень напоминал своего младшего брата — наверно, именно так выглядел Джозеф прошлым летом, когда купался здесь и играл в своем форте.