Раздевайся, красавец! Будешь моим трофеем - Анюта Тимофеева

или страшного змея на главной площади, иначе весь поселок бы это знал. Это уже хорошо. Наверное, пленника где-то закрыли. А то, что нас пропустили без препятствий – тоже хороший признак, значит, им нечего скрывать.

Мы шли по поселению, держа в поводу лошадей, с интересом рассматривая окрестности. Везде стояли не привычные бревенчатые дома, как в наших деревнях, а шатры, накрытые шкурами. Значит, живут тут охотники или скотоводы, ведут себя мирно. Я рада, что увидела этот народ своими глазами – такие знания всегда пригодятся.

Немного беспокоило то, что придется здесь заночевать, потому что вождь вряд ли приедет в ночь. Знали бы – остановились бы неподалеку от поселения, дождались рассвета. Ну, а сейчас уезжать и показывать, что мы их боимся или не доверяем, будет глупо.

За следующим шатром горел большой костер и слышались возбужденные гортанные голоса. Праздник у них, что ли? Нас привели, чтобы тоже в нем поучаствовать, или сейчас пройдем мимо?

Но когда мы приблизились к весело пляшущим языкам пламени, я пригляделась, и не поверила увиденному: внутри костра танцевала гибкая фигура! Колдовство! Или все же казнь?

Может, и не к лицу воину проявлять жалость, но я не смогла пройти мимо:

- Там кого-то сжигают?!

Пусть думают что угодно, но я не пройду мимо такой жестокости. Нужно убить - так убивай, а не мучай!

Оба сопровождающих тоже уставились на языки пламени.

- Так вот же чужак! - радостно воскликнул один из них.

- И что с ним делают?

- Он развлекает наших женщин! - с явным недоумением ответил мужчина. Видимо, вначале он не понял вопроса, потом дошло: - Танцует он так! Нет, мы никого не сжигаем, предки запретили живые души мучить!

Тьфу, успокоил! Померещится же... А то чуть сама в костер не кинулась: или вытаскивать, или добивать, если уже не помочь.

Сейчас, когда я пригляделась, то поняла, что неведомое красивое существо действительно не горело, а плясало в костре! Ну, не совсем в костре, а на красно-черных, ещё тлеющих, угольях. Если бы я от неожиданности мысли не растеряла, то сразу бы поняла, что не сходилось в предполагаемой казни: жертва молчала. А если кого-то решат сжечь, то... в общем, если рот кляпом не заткнут, никто не сдержит криков. Нет, об этом я думать не хочу! Есть вещи, которые омерзительны даже для закалённых вояк.

Раз это моя пропажа и есть, то пусть вождь сам ищет меня, а я подойду ближе.

Никогда не видела подобного зрелища, но на углях действительно танцевал непривычного вида, но все равно очень красивый мужчина. Даже не мужчина, юноша. Тонкий, гибкий, со смуглым обнаженным телом, на котором играли отблески костра, в подвернутых у щиколоток штанах, и босиком. Я уставилась на угли и его ноги, как зевака на ярмарке. Кажется, он закатал повыше штанины, чтобы они не загорелись от искр; но как он стоял на углях, переливающихся от жара, босыми ногами?!

Но он не просто стоял, он исполнял какие-то танцевальные движения, лёгкие прыжки, точно как уличный танцор на ярмарке! Но этот танцевал красивее. Я завороженно любовалась на странное зрелище, думая, что ни один оборотень, эльф или человек так не сможет. Кто же он? Точно колдовство.

- Наги - это вот такие?! - тихо промолвил один из моих, и я встряхнулась. Точно, наг - это же не пойми что, не совсем оборотень.

- Он сам туда залез? - задала я вопрос, не веря, что такое возможно.

- Сам, сказал, что танцевать умеет! - ко мне обернулась одна из глазевших на представление женщин. Ух ты... да, их женщины в бою стоят мужчин! Мощные... девицы.

Но у той, которая мне ответила, взгляд был довольно наивный, без злости, и опасений она не вызывала. Так, нужно вытаскивать нашу пропажу из его костра, и... ну, не знаю, ждать вождя, чтобы доложить о королевском приказе? Отпустят парня - никто ни к кому претензий иметь не будет.

- Он там... давно? - спросила я. - Вытащить бы надо.

И подумала, с какими простыми и понятными заданиями я сталкивалась раньше! Как просто их было выполнять! А вот это... то ли здесь колдовство, то ли эта королевская пропажа – такой зверь неизученный... Может, ему нужно прыгать в огонь? Может, он как сказочная саламандра?

И тут парень оступился. И все загадочное очарование разрушилось, потому что рукой он попал на угли, и зашипел от боли.

Не раздумывая, я прыгнула вперёд, успев подумать, что кожа сапог должна выдержать и не сгореть до дырок, и схватила... А за что я его схватила-то?! За шерсть на загривке? Так он лысый... тьфу, голый, как человек! В общем, за штаны я его зацепила, за пояс, и выдернула оттуда.

Вначале выкинула мою чуть поджаренную добычу на нормальную, не горячую, землю, а потом приземлилась туда же сама. Большущие зрительницы весело загомонили и захлопали в ладоши. Я чуть не рассмеялась: они решили, что представление продолжается. Вот ведь край непуганых идиотов!

Теперь можно рассматривать парня, ради которого было столько трудов. При этом нас обступили местные, но не с агрессивными намерениями, а с каким-то добродушным любопытством. Хм, похоже на то, как большие травоядные смотрят на что-то мелкое, но заинтересовавшее их.

Я рассматривала спасенного, помимо воли начиная путешествовать взглядом по его мускулистому торсу. Издали он казался совсем тоненьким, но сейчас я видела, что мускулы есть, просто они не как у борца, а как у бегуна, или лучника, к примеру. А потом он в упор посмотрел на меня своими выразительными, чуть раскосыми, глазами, и я провалилась в них. Странное лицо, черты которого абсолютно не похожи на лица наших мужчин; странные глаза, неправильность которых я тоже поняла не сразу. А потом глянула ниже, на его ноги - и выругалась. Ступни - как мясо, которое жаришь над угольями, и оно покрывается поджаристой корочкой. Ну, или где-то само пригорает до угольев. Что за глупое колдовство?! Я думала, что он ничего не чувствует, или как-то не касается горячих угольев! А как можно было танцевать, да даже просто ходить, вот на этом?! Или он чего-то не того наколдовал, и все пошло неправильно?

- Ты же наг, который у нашей королевы жил?

- Да! - удивлённо уставился он на меня. - Вы меня искали?!

- Да, и нашла, наконец-то! - не сдержалась я. - Чтобы положить на лавку и выпороть! Что же ты творишь?