Ди, охотник на вампиров. Вызывающий бури - Хидеюки Кикуши

Погоня длилась минут пять. Дыхание с шумом вырывалось из груди мужчины.

Продравшись сквозь буйную зелень, поглотившую обнаженную фигурку, бандит внезапно застыл как вкопанный.

Девушка лежала прямо перед ним на лужайке. Взгляд молодчика прилип к пышным грудям с ярко-розовыми сосками, потом переполз на влажно поблескивающие бедра. Красотка застонала и выгнулась дугой, демонстрируя свою телесную роскошь более, чем то было необходимо, но едва ли мужчина сейчас соображал хотя бы что-нибудь. Ее бледная кожа казалась странно бескровной, лишь губы рдели, как пламя, но головорез и этого не заметил.

Он пал на белое тело камнем, как сокол из поднебесья, и впился в полные губы, всасывая их, выкручивая, добираясь языком до зубов.

И девушка ответила.

«Фантастика!»

Подняв ненароком взгляд, он увидел лицо молодки.

Она смеялась, и личико ее было ликом дьявола.

Мужчина попытался отскочить, но одна хрупкая ручка удержала его, притянув к земле, а пальцы другой впились в запястье правой руки бандита, схватившейся за пистоль.

Когда алые губки раздвинулись, обнажив клыки, и припали к шее злодея, человек наконец закричал. И хотя кричал он долго, темный лес поглотил все звуки.

* * *

Когда классу сообщили, что мистер Мейер отсутствует, Лина почувствовала на себе взгляды всех учеников.

Деревня знала о вчерашнем инциденте.

Монстр доселе неизвестного вида ворвался на соседнюю со школой ферму, убил мать, дитя и кого-то проходившего мимо. Кроме того, один из членов Комитета бдительности, дежуривший у реки для контроля за уровнем воды и считавшийся пропавшим без вести, поутру был найден под мостом мертвым, и утверждениям следствия об отсутствии на теле каких-либо ран никто не поверил.

Все это было бы еще ничего, но, когда извещенный о происшествии мэр направился в амбар, он не обнаружил там ни Ди, ни трупа чудовища — лишь крепко спящую женщину, на лбу которой темнел какой-то значок, напоминающий букву «т». Лина до сих пор размышляла: был он нарисован кровью или чем-то другим.

Естественно, мэр разгневался и в пух и прах разнес Комитет бдительности за халатность. С одной стороны, он велел им установить текущее местонахождение Ди, а с другой — предупредил держать эту информацию в секрете. Однако деревня была слишком мала: к тому времени, как Лина и прочие учащиеся вышли из школы, краткая версия событий облетела практически каждый дом. Сведения о том, что мистер Мейер, по всей вероятности, был одним из тех, кого утащил монстр, уже широко распространились.

И хотя преподаватель, пришедший известить студентов об отсутствии учителя, сослался на простуду мистера Мейера, это нисколько не развеяло мрачных предчувствий, витавших над классом.

«Ох, только не снова. Как же я это ненавижу», — горестно вздохнув, подумала Лина.

Школа не всегда была для нее теплым уютным местечком, где воспитывают детей, прежде всего из-за событий, имевших место десять лет назад. Похищенные аристократами ребята вернулись после того, как с ними сотворили что-то ужасное, — в деревне Фронтира одно это уже служило веским поводом для изгнания. Унижения, которым подвергли Лину за недели проверок, оставили глубокие раны на ее душе — раны, саднящие до сих пор. Напряжение убило ее родителей, одного за другим, но, даже когда мэр удочерил девочку, ей еще два года не дозволялось играть с другими детьми. И все это время, вне зависимости от того, куда она шла и что делала, к ней всегда был прикован испытующий взгляд главы городка или кого-то из Комитета бдительности.

«Клянусь, они все знают, что происходит между мэром и мной».

Лине хотелось разреветься как маленькой.

Людям, наверное, не было известно о том, как он силой овладел ею в тот день, когда девушке исполнилось семнадцать, но молва об аморальной связи старика и его приемной дочери вовсю гуляла по деревне.

Впрочем, обстановка Фронтира допускала самые неожиданные взаимоотношения. Селения, частенько отрезанные от внешнего мира дождем или снегом, нуждались в гарантированной рабочей силе — и это была основная забота жителей. Посему если не преследовалось исключительно плотское удовольствие, любые отношения — между мужчиной и чужой женой, матерью и ее собственным сыном, отцом и дочерью — могли считаться даже полезными как действенный способ посеять семена новой жизни.

В эту эпоху больше не существовало психических дефектов и прочих проблем, традиционно вызываемых кровосмешением. Аристократы решили поделиться с человеческой расой плодами генной инженерии. Наследственные недуги канули в прошлое — люди даже не помнили, как назывались когдатошние тяжелые болезни.

Не что иное, как тень случившегося десять лет назад, тянуло на дно дух Лины, словно грузило из свинца.

Квор так и не оправился, оставшись слабоумным, и факт этот ужасал жителей деревни. С другой стороны, обнаружилась иная крайность — исследования показали, что уровень интеллекта Лины и мистера Мейера поразительно вырос. Вот почему мэр удочерил Лину, и вот почему все одноклассники девушки питали отвращение к ее связи со стариком.

Они ненавидели женщину, ставшую умнее благодаря аристократам.

И все же никто открыто не дразнил Лину и не избегал ее благодаря легкости ее характера, превосходной выдержке и усилиям мистера Мейера, преодолевшего неприязнь горожан и с блеском выдержавшего экзамены выездной комиссии на звание учителя. Невозможно было сказать, сколько сил придавав Лине один только вид друга — слабака и плаксы в детстве, устоявшего перед обидчиками и охраняющего ее.

Даже Квор, взявший в привычку бесцельно слоняться по деревне после безвременной кончины родителей, оберегал Лину. Потеря разума не изменила его природной обходительности и мягкого нрава. Лина прекрасно помнила, как надежно его массивное туловище заслоняло ее от камней, швыряемых детьми-забияками.

Сейчас же рядом не было ни одного из них: Квор находился под опекой Ферна. Однако исчезновения мистера Мейера оказалось достаточно, чтобы девушка заслужила злые, подозрительные взгляды всего класса.

— Что ж, Лина, вот и всплыла наконец истинная причина, почему тебя выбрали для поездки в Столицу, — громко, чтобы все слышали, сказала Виска, главный враг юной красавицы. — Уж не знаю, что там происходило в замке, но мы больше не будем жить в страхе, как последние десять лет. Чуть только ты уберешься, все вокруг вновь станет тихим и мирным.

— Ха, но какой ад воцарится в Столице! — саркастически рассмеялся один из членов клики Виски.

«Ох, вот оно. Теперь мне нужно кому-то отвесить пощечину», — подумала Лина, одновременно прикидывая, не использовать ли ей для защиты свои кожаные тапочки как оружие. Но девушка сдержалась, поскольку знала, что ехидные замечания отражают настроение всего класса. Остальные ребята молчали, потому что пока еще считали ее «своею».

Нельзя отрицать, что класс чрезвычайно отдалился от нее, когда было решено, что в Столицу отправится Лина. Ведь в то время как одни полагали, что главное в этом деле — покинуть Фронтир, другие никак не могли смириться с тем, что личностью, представляющей их деревню, оказалась особа, связанная с аристократами.