Упадок и разрушение Британской империи 1781-1997 - Пирс Брендон

Возможно, Нкрума стал верить собственной пропаганде. В частных беседах он сравнивал себя с Христом и говорил о неизбежности обожествления[2946]. На граммофоне он проигрывал только «Аллилуйю» из «Мессия» Генделя. Но лидер наделил себя и духовной властью, чтобы бросать вызов вождям племен. Так он получил голоса на выборах и осложнил для Британии сопротивление продвижению к независимости. Это лучше всего отражено в его «Движении Судьбы», предложенном Законодательному собранию 10 июля 1953 г.: «Старые концепции империи, покорение, доминирование, эксплуатация быстро отмирают в пробуждающемся мире. Среди колониальных народов имеется обширный резервуар миролюбия и доброй воли по отношению к Великобритании. Он открыт, если она сбросит с себя вышедшие из моды, проеденные молью наряды двухвековой давности, представ перед своими колониальными народами в новом и сияющем одеянии, если она протянет нам направляющую руку в разработке наших судеб»[2947].

Эта рука уже была протянута. Министерство по делам колоний не собиралось рисковать крупным столкновением с Нкрумой. Оно примирилось с кабинетом, состоящим из одних африканцев, если Народная партия конвента выиграет всеобщие выборы. Партия выиграла. Министерство по делам колоний выдало любопытную метафору, которая, как кажется, очень понравилась чиновникам. Оно одобрило «выбрасывание почти всего волкам — но до того, как они схватят политические сани, несущие полное самоуправление»[2948].

Отложило эту развязку не столько британское нежелание, сколько свирепость и резкость ашанти. После того, как красный петушок Народной партии конвента показал себя самым сильным символом на участках для голосования, отреагировала тропическая центральная часть Золотого Берега — самое сердце страны. Вожди протестовали против разбойничьего диктаторства Аккры, они присоединились к крестьянам, которым все еще отказывали в справедливой цене за их какао. В результате сформировали Национально-освободительное движение, которое ставило своей целью утверждение власти ашанти.

Инаугурация прошла 19 сентября 1954 г. Примерно сорок тысяч человек собралось в парке Принца Уэльского в роскошном саду Кумаси, где приятную тень создавали деревья окуме. Люди били в барабаны, стреляли из мушкетов и выкрикивали воинские кличи. Флаг ашанти (зеленый — символизировал леса, золотой — природные богатства, черный — троны) был украшен бобом какао и дикобразом — эмблемой военной машины страны. Иголками дикобраза готовы были стать молодые люди, жаждущие пролить кровь Народной партии конвента. Они были легкомысленны и одновременно агрессивны, жевали орехи кола, а не плоды бетельной пальмы. Эти африканцы любили одеваться в «киношную версию костюмов американских ковбоев, черный сатин с белой окантовкой, носили черные техасские сапоги на высоких каблуках, с яркими заклепками, которые формировали буквы «N LM» и слова «Король Сила»[2949]. [«NLM» — аббревиатура от «Народно-освободительное движение». — Прим. перев.}

Новые воины ашанти расстреливали оппонентов, жгли их машины и взрывали их дома, чем раздули серьезный гражданский конфликт. Они даже бросали камни в губернатора, на которого справедливо смотрели, как на союзника Нкрумы. Это случилось, когда он прибыл в Кумаси. Но в начале они, судя по всему, держали плакат со словами: «Мы ничего не имеем против королевы, пусть ее благословит Господь»[2950]. Возможно, Арден-Кларк приукрасил этот рассказ ради своей монархини, потому что относился к британскому трону с таким же почтением, как ашанти — к Золотому Трону. Нкрума определенно не воспринял беспорядки всерьез, хотя они больше походили на национальное восстание, а не на волнения племен или партийную борьбу. Его газеты отмахивались от насилия, называя его чикагским гангстерством, ругали лидеров Национально-освободительного движения — феодальных реакционеров и инфантильных какао-политиков. Сам «Осагье-фо» призвал молодых людей сделать Золотой Берег раем: «Чтобы, когда святой Петр откроет жемчужные врата, мы сидели в раю и смотрели, как наши дети летают на своих самолетах и командуют собственными армиями»[2951].

В отличие от него министр по делам колоний Алан Леннокс-Бойд был обеспокоен кампанией Национально-освободительного движения и внимательно отнесся к его требованию федеральной конституции, которая остановит рост автократии Нкрумы. Леннокс-Бойд всю жизнь относился к «тори» правого крыла. Представитель левого крыла Майкл Фут говорил о нем, как о «младшем бесенке, который так никогда и не вырос — этакий Питер Пэн из "Лиги подснежника"»[2952]. [Питер Пэн — герой пьесы Джеймса Барри, «вечный ребенок»; «Лига подснежника» — консервативный союз, основанный в 1883 г. в честь Дизраэли. — Прим. перев.]

Леннокс-Бойд инстинктивно склонялся к откладыванию отступления империи. Несмотря на склонность поддерживать губернатора, он выбрал традиционную мудрость Уайт-холла: мол, Золотой Берег не более готов к независимости, чем его дочь-подросток готова получить вошедший в поговорку ключ от дома[2953]. Поэтому он воспринял проблемы ашанти, как возможность настоять на еще одних выборах в 1956 г.

Нкрума, который искал компромисс с непреклонным и непримиримым Национально-освободительным движением, гневно подчинился. Он опасался результата. Но Национально-освободительное движение не могло распространить свое влияние значительно дальше региона ашанти. И даже там Народная партия конвента показала поразительно хорошие результаты, завоевав в целом 71 из 104 мест в Законодательном собрании. Леннокс-Бойду пришлось принять рекомендации Арден-Кларка о том, что ему следует назначить дату окончания британского правления. Иначе придется столкнуться с бойней.

Министру по делам колоний удалось достигнуть слабой степени региональной автономии, и это должно было удовлетворить народ ашанти, который ожидал от него спасения от Нкрумы. Во время визита в Кумаси министр испытывал смешанное чувство гордости и позора. Там его встретили 100 000 печальных людей. Леннокс-Бойд прочитал их плакаты. Люди просили: «Британцы, не уходите!» Они говорили: «Мы не хотим независимости»[2954].

В полночь 5 марта 1957 г. они получили независимость. На празднованиях лидировала Аккра. Арден-Кларк сказал: благодаря роскоши декораций и появлению принцессы Александры, город приобрел «магические качества волшебной сказки»[2955]. Среди присутствующих иностранных высокопоставленных лиц были два американца очень разных убеждений — Мартин Лютер Кинг-младший и вице-президент Ричард М. Никсон. Личным гостем Нкрумы стал Кинг, который выступил с убедительной речью, осуждая расовое насилие на юге США. Эхом повторяя эйфорию хозяев, пригласивших его в Гану, Никсон похлопал одного человека по плечу и спросил, как он себя чувствует на свободе. «Я не знаю, сэр, — прозвучал знаменитый ответ. — Я из Алабамы»[2956].