Первопричина 3: СССР, любовь и магия - Артём Соболь

— Катюха! — мысленно кричу. — Я тебя люблю.

— Прозвучит глупо, — отвечает Катя. — Но я тебя тоже. Как обстановка?

— Девушки под наркотой. Горчакова я застрелил. Эти педики думают что он сдох. За такой план, Екатерина, я тебя по жопе отшлёпаю.

— Не боишься что обижусь?

— Не, я потом тебя поцелую.

— Хватит трепаться, действуйте. Начинай, Горчаков в курсе, он поднимется. Пора.

— Пора, — улыбаясь говорю, встаю и подняв руки топаю к столу.

Не обращая внимания на бойцов подхожу, хватаю бутылку и отпиваю. Ударом в челюсть укладываю отдохнуть военного, выхватываю у охреневшего Отто сигарету, затягиваюсь…

— Хорошо тут у вас, — нагло улыбаюсь.

— Ты совсем страх потерял? — вскакивает Игнат. — Игорь ты…

— Пора! Она здесь! — кричу и падаю на пол.

Горчаков кривясь и шипя поднимается, чешет затылок, рассматривает окровавленные пальцы и бежит к столу. Бойцы мгновенно открывают огонь, Настя визжа от страха садится на пол. Старуха виснет, начинает шептать…

Хватаю бабку за ноги, валю на пол, вырываю из рук икону и несколькими ударами отправляю в глубокий нокаут.

Откатываюсь в сторону… Встаю и бегу к двери, жму на кнопку и блокирую её.

Выстрелы стихают, слышатся щелчки… Превращённый в решето Горчаков зарычав прыгает и отрывает бойцу руки. Второму вырывает кадык, третьего ударом вырубает, четвёртого хватает за голову и раздавливает. Лидеры от такого верещат и сбиваются в кучу.

— Скворец, умри! — кричит Отто. — Ты…

Мощный удар Горчакова вырубает нациста. Он осматривая себя морщится, отряхивает лохмотья плаща.

— Дэдпул, — глядя на него улыбаюсь.

— Ага, похож, — прижав руку к пулевому отверстию под левым глазом ворчит полковник. — Ух, сволочи, в голову и грудь стреляли. Так, Игорь. Соберись. Это только начало. Возьми винтовку. Вот, как пользоваться знаешь. Собери камеры, эти придурки сами всё сняли. А вы, уроды…

Сказать что-нибудь злому и неубиваемому полковнику никто не может, все стоят и с ужасом понимают что всё, кранты, финита бля комедия. И они по-настоящему бояться, я чувствую и вижу.

В итоге, вместе с Горчаковым связываем их, стаскиваем в угол. Отто, дабы он раньше времени не проснулся и не убил меня получает убойную, но не смертельную дозу снотворного в шею. Осматриваем девушек, не найдя повреждений идём к двери. По пути снимаю с бойца разгрузку, собираю магазины, пару гранат и пистолет.

Встаём у двери, Горчаков приготовив винтовку кивает и тянет руку к панели…

— Вперёд не суйся. Держись за мной. Мне пули не страшны, а ты…

— А ты, товарищ полковник, совсем бессмертный или лимит какой-то всё же есть?

— А это, стажёр, государственная тайна, — улыбается Горчаков. — Пошли.

Нажатие на кнопку, дверь открывается, тут же меня чуть не валит на пол от убойного медово-лимонного вкуса-аромата.

В коридоре же настоящая бойня. Стены покрыты инеем, на полу куски тел, в центре всего этого великолепия она, Снежная королева. Выставив руки медленно идёт вперёд, останавливает летящие в неё пули энергетическим щитом и промораживает стреляющих в неё бойцов. Трое солдат, среди которых неважно выглядящая Глаша с ней. Ну и конечно, тот здоровяк с пляжа, который амбалу зубы выхлестнул, тоже рядом. Их выстрелы щит Морозовой пропускает. Так что у врагов нет шансов. Потому как она не только промораживает. Она сводит бойцов с ума и заставляет их стрелять друг в друга.

— Привет, Катюша, — выбежав и встав рядом говорю. — Глаша… Ну и ты, Макс. А хорошо…

— Как всё прошло? — направив в коридор волну синей энергии и проморозив там всё и всех строго спрашивает Морозова.

— Всё по матушке вагине. Пришлось импровизировать. То что наимпровизировали разыграли как по нотам. Сам от себя такого не ожидал.