История Дома Романовых глазами судебно-медицинского эксперта - Юрий Александрович Молин

и замечательного врача: «Про него неверно говорят, что он больной, недалекий, злой. Он образцовый гвардейский офицер. Я его видел в Крыму, у него здоровый вид, он только немного бледен». Император был самым низкорослым (около 170 см) среди мужчин семьи Романовых, в то время как его отец, дяди, двоюродные братья были ростом от 188 до 198 см. Многогранная работа, проводившаяся различными специалистами в рамках экспертных исследований останков из екатеринбургского захоронения семьи Романовых, коснулась и антропометрической прижизненной характеристики императора Николая II. Исследование проводилось на основе коллекции предметов одежды членов императорской семьи из фондов Государственного музея-заповедника «Царское Село». Изученная экспертами верхняя и легкая одежда государя соответствует 48–50 размерам и 3 росту, фуражка, кивер – 55–56 размерам, сапоги – 40 размеру (Звягин В.Н. и соавт., 1998). Асимметрии в длине рукавов, штанин, плечевого ската и других парных элементов одежды, свидетельствующей о каких-либо физических недостатках владельца, не было. Ниже приводятся данные о наиболее значимых нарушениях здоровья цесаревича, затем императора Николая II.

29 апреля 1891 года во время пребывания цесаревича в Японии на него было совершено покушение. Во время возвращения Николая II из г. Карасаки через г. Отцу на одной из улиц японский полицейский Цуда Санзо нанес саблей цесаревичу ряд повреждений. Удары были произведены через фетровую шляпу. По официальной версии, покушавшийся был фанатиком-одиночкой, по другим данным, он принадлежал к националистической организации, боровшейся с влиянием России на Дальнем Востоке. Раны повлекли кровотечение, которое долго не могли остановить. Платок греческого королевича Георгия, спасшего жизнь Николаю (он отвел повторные удары сабли своей тростью) был приложен к ранам для остановки кровотечения. Из описания статского советника Рамбаха и других врачей, производивших хирургическую обработку ран в г. Отцу, следует, что цесаревичу были причинены следующие повреждения:

«1) Первая, или затылочно-теменная рана – линейной формы, длиной 9 см с разошедшимися краями, проникает через всю толщу кожи до кости и находится в области правой теменной кости на 6 см до верхнего края ушной раковины, имея направление несколько сверху вниз, причем пересечены ветви как затылочной, так и височной артерии. У заднего угла раны теменная кость на протяжении около 1 см обнажена от надкостницы по месту, соответствующему удару острия сабли. 2) Вторая, или лобно-теменная рана находится выше первой на 6 см и идет почти параллельно ей, имеет 10 см длины; проникает через всю кожу до кости; находится в области теменной и частично лобной кости, начинаясь приблизительно над последней третью линии первой раны и оканчиваясь на границе волосистой части головы… Направление ее, как и первой, несколько сверху вниз, но слегка дугообразно, вогнутостью вниз. В переднем углу пересечены ветви височной артерии. 3) На границе верхней трети со средней наружного края правой ушной раковины поверхностная поперечная рана, длиною около 4 мм, почти совершенно не кровоточащая. 4) Подобная же поверхностная поперечная ранка (около 1 см длиною) на тыле кисти правой руки, между указательным и большим пальцами. На месте происшествия была наложена тугая асептическая повязка на раны №№ 1, 2 для остановки обильного артериального кровотечения, после чего цесаревич был перевезен в дом городского Управления, а оттуда на экстренном поезде в г. Киото. С момента получения ранения и во время пути Государь Наследник находился в удовлетворительном состоянии, потери сознания не отмечалось. По прибытии в Киото были проведены окончательный туалет и перевязка ран. После хирургической обработки первой раны были наложены шелковые лигатуры на две кровоточившие артерии и швы на края раны. Во второй ране также перевязаны две артерии и наложено пять швов. На раны положены компрессы из сулемованной марли. Произведена перевязка ран. Поверх положен лед. Самочувствие цесаревича все время оставалось хорошим. Температура тела в 10 часов 30 минут вечера 37,5 С. Пульс – 76, полный, правильный. В дальнейшем отмечено заживление ран с формированием кожного рубца…»[288]. Травма не причинила долговременных последствий. Интересно, что объекты со следами крови Николая и ныне хранятся в Культурном центре г. Отцу. По инициативе руководства судебно-медицинской службы России и по согласованию с Генеральной прокуратурой РФ, с согласия японской стороны в 1993 году небольшие фрагменты этих объектов были изъяты по месту хранения в присутствии ответственных работников Генерального Консульства РФ и спецслужб Японии, и доставлены для молекулярно-генетического исследования в Криминалистический центр МВД Великобритании. Исследования следов проводили с 15 июня по 10 августа 1993 года. При этом по причине давности образцов (более 100 лет), недостаточного количества материала, представленного японской стороной, и загрязнения образцов за 100 лет хранения посторонними биологическими наслоениями не удалось получить данных, которые были бы пригодны для экспертной интерпретации (Иванов П.Л., 1998).

Осенью 1902 года Николай II, находясь на отдыхе в Ливадии, заболел брюшным тифом. Болезнь протекала очень тяжело, по настоянию врачей были посланы телеграммы вдовствующей императрице Марии Федоровне и Михаилу Александровичу, брату государя. Лечение осуществляла бригада врачей под руководством лейб-хирурга Г.И. Гирша, к которой позже присоединился вызванный из Москвы профессор Л.В. Попов, ведущий специалист по инфекционным болезням. Наконец, период, в котором еще было возможно язвенное прободение стенки кишечника, миновал и был издан бюллетень, извещавший о коренном улучшении здоровья государя. Царю разрешили короткие прогулки «по горизонтальной дороге», чтобы избегать малейшего напряжения. Иных каких-либо серьезных изменений в состоянии здоровья, помимо возрастных изменений зрения и зубов, и в молодости, и в зрелом возрасте у императора отмечено не было. Однако тяжелейшие испытания, выпавшие на долю отца семьи и руководителя державы, привели в годы мировой войны к появлению симптомов, свидетельствовавших о поражении сердечно-сосудистой системы. Царь скрывал свое нездоровье. Но в письмах к жене он дважды серьезно жаловался на боли в сердце. 12 июня 1915 года он писал: «…я начинаю ощущать свое старое сердце. Первый раз это было в августе прошлого года после Самсоновской катастрофы, а теперь опять – так тяжело с левой стороны, когда дышу. Ну, что ж делать!». И позже, уже накануне отречения, 26 февраля 1917 года: «Сегодня утром во время службы я почувствовал мучительную боль в середине груди, продолжавшуюся ј часа. Я едва выстоял, лоб мой покрылся каплями пота. Я не понимаю, что это было, потому что сердцебиения у меня не было, но потом оно появилось и прошло сразу, когда я встал на колени перед образом Пречистой Девы. Если это случится еще раз, скажу об этом Федорову…».

Все, кто в 1916 году и позже встречался с царем, были потрясены теми изменениями, которые произошли в его внешности. М. Палеолог (1991) отмечал, что «его поразил утомленный вид императора, напряженное и озабоченное выражение его лица». В.Н. Коковцов