История разбитых сердец - Estrella Rose

хотела делать тебе ничего плохого и никогда не считала тебя тварью и предательницей. Никогда не считала безмозглой… Ты всегда была моей самой лучшей подругой. Я не хочу терять тебя. Не хочу, чтобы мы прекращали общение и становились врагами.

Ракель мягко, но крепко берет Наталию за руку.

— Знаю, я выглядела как больная истеричка, когда заявилась к тебе домой и устроила то шоу, — слегка дрожащим голосом добавляет Ракель. — Я… Я не знаю, что на меня нашло. Мне очень стыдно за свое поведение и все, что я тогда сделала и сказала в тот ужасный день, который хочу навсегда забыть. Я хочу сквозь землю провалиться от стыда… И поверь, то, что ты общалась со многими мужчинами, вовсе не значит, что я считаю тебя проституткой или что-то вроде того. Я не знаю, о чем думала, когда посмела так оскорбить тебя… Когда решила, что ты мне завидовала и мечтала отомстить мне за то, что я успешнее тебя. Когда решила, что ты хочешь украсть у меня парня и злилась, что Терренс выбрал меня.

Сильно дрожащая от волнения Ракель тихо шмыгает носом, держа Наталию уже за обе руки и мысленно молясь о том, чтобы та приняла ее извинения.

— Господи… — слабо качает головой Ракель. — Я… Я правда выглядела как истеричка… Мне так стыдно… Стыдно из-за всего, что я натворила… Очень стыдно… Прошу тебя, Наталия, не бросай меня… Не разрывай со мной дружбу… Ты очень нужна мне… Нужна как никогда. Умоляю, дорогая, прости меня… Я скучаю по тебе… Скучаю по своей лучшей подруге, которую очень сильно люблю. Пожалуйста, не бросай меня… Пожалуйста…

К этому моменту Наталия и сама начинает тихонько плакать, будучи просто не в силах не принять извинения Ракель, которые она приносит от всего сердца.

— Ракель, ты тоже прости меня, — со слезами на глазах слегка дрожащим голосом извиняется Наталия. — Прости меня, что тогда тоже ударила тебя по лицу и начала драться с тобой… Клянусь, я совсем этого не хотела… Меня мною овладели эмоции. Было обидно, что ты обвиняла меня в том, чего я не делала. Я не должна была доводить все до такого критического момента… Надо было просто дать тебе шанс высказаться и ничего не говорить… Все было бы иначе, если бы я не поддалась эмоциям… Но я, идиотка, сглупила и еще больше все усугубила…

— Нет-нет, прошу тебя, не вини себя ни в чем, — взволнованно тараторит Ракель. — Ты всего лишь оказалась жертвой. У тебя было полное право злиться на меня, оскорблять, ненавидеть и даже бить меня, ибо я это заслужила.

— Да, но я все равно не должна была этого делать… Мне следовало войти в твое положение и вспомнить о тех кознях, которые Рингер плел против тебя.

— Не думай об этом. Я сама во всем виновата.

— Пожалуйста, Ракель, прости, что я позволила себе что-то подобное и так с тобой обращалась.

— Это ты прости за то, что я наплевала на нашу дружбу и все, через что мы вместе прошли. Обещаю, я больше никогда не посмею усомниться в твоей верности, разбрасываться беспричинными обвинениями и нападать на тебя с кулаками. Это был первый и последний раз.

— Я не могу на тебя обижаться. И я… Тоже скучала по тебе… Очень… Ты всегда была моим самым близким человеком, с которым я не хочу больше ругаться.

— Дай Бог, так и будет.

— Значит, друзья?

— Друзья!

Обменявшись скромными, искренними улыбками, Наталия и Ракель со слезами на глазах заключают друг друга в крепкие дружеские объятия, которым обеим все это время так не хватало, уткнувшись лицами в плечи друг друга. Девушки чувствуют огромное облегчение после того, как они все-таки нашли в себе силы сказать друг другу «прости» и положить конец обиде. Ракель почувствовала себя намного лучше, поскольку наконец-то избавилась от тяжелого груза, что все это время находился на ее плечах. Столько времени ее мучили угрызения совести и чувство стыда перед той, с которой она так несправедливо обошлась. Но теперь она невероятно счастлива, что Наталия все-таки простила ее и дала понять, что не сердится на нее. Счастлива, что вновь может крепко обнять свою лучшую подругу, поплакать на ее плече и рассказать ей все без страха быть осужденной или оскверненной.

Впервые за долгое время настроение Наталии становится намного лучше. Да, она по-прежнему переживает из-за болезни своей бабушки, из-за возможно безответной любви и возможного обмана со стороны Эдварда. Но примирение с Ракель заставляет позабыть обо всем этом и обрадоваться, что теперь у нее снова появилась возможность делиться своими переживаниями с той, которая всегда была для нее близким человеком. По мнению блондинки, дружба с этой девушкой — одна из тех вещей, о которой она никогда не пожалеет. Которую считает лучшим, что когда-либо происходило в ее жизни.

Пробыв в крепких объятиях еще около минуты, Наталия и Ракель с легкими улыбками медленно отстраняются друг от друга, начиная вытирать со своих лиц слезы, которые катятся по их щекам. К этому моменту глаза обеих девушек стали такими красными и опухшими, что люди смогут легко догадаться, что они много и долго плакали по той или иной причине.

— У тебя такие красные глаза… — шмыгнув носом и вытирая слезы с лица, с легкой улыбкой отмечает Наталия.

— Да и у тебя тоже, — также убирая с лица все подступающие слезы, скромно произносит Ракель. — Наверное, я никогда в жизни так много не плакала.

Спустя несколько секунд Ракель и Наталия все-таки немного успокаиваются и приводят себя в порядок, даже если их глаза по-прежнему довольно красные и немного опухшие от слез.

— Ну ладно… — гораздо бодрее произносит Наталия. — Раз уж мы помирились, то я предлагаю как-нибудь отметить это дело. Лично у меня на сегодняшний вечер у меня нет никаких планов. А у тебя?

— Да у меня тоже… Я уже навещала дедушку утром, и сейчас с ним находится тетя. А это значит, что я абсолютно свободна.

— Тогда давай посидим в каком-нибудь тихом местечке… Можем даже поехать в какой-нибудь танцзал и зажечь там как следует.

— Это то, что мне сейчас крайне необходимо, — скромно улыбается Ракель. — Посидеть где-нибудь со стаканом коктейля в руках и потанцевать под классную музыку…

— Согласна, я и сама сейчас с большим удовольствием зажгла бы на танцполе.

— Да, уже сто лет не была в танцзале. Хотя иногда очень хочется туда пойти.

— Ну так пошли! И кстати, мы можем даже предложить Анне пойти с нами.

— Точно! Надо взять