На руинах Империи - Татьяна Николаевна Зубачева

на него несколько ошалелыми глазами.

– Да. Берём пятьдесят мешков.

– То есть грузовик полностью, – облегчённо рассмеялся офицер.

Притихшие с появлением Фредди пастухи заорали с новой силой. Не обращаясь впрямую к Фредди или к русскому, они орали, что столько корма – это ужраться вусмерть, что остальным тоже надо…

– Чего орёте?! – не выдержал Эркин. – Вон ещё везут, а это наш, поняли?! Мы первые!!

– На хрена вам столько?!

– А не лопнете?!

– А на хрена вы чухались?! – Эркин, уже не помня себя, дёрнул Фредди за рукав. – Ты расплачивайся, а мы грузить начнём.

Андрей уцепился за борт, но Эркин сдёрнул его.

– Давай сигареты. Сейчас уговорим к нам подогнать.

Подъезжали ещё грузовики, подходили и подбегали старшие ковбои и лендлорды, шофёры с накладными проталкивались к офицеру, Фредди расплачивался за корм, а Андрей и Эркин уговаривали шофёра подогнать «их» грузовик поближе к седьмому номеру. Крик, ругань, рычание моторов…

Когда Фредди расплатился и расписался в ведомости, «их» грузовика уже не было: Эркин и Андрей договорились всё-таки с шофёром. Фредди побежал было к их навесу, но его остановил Дан.

– Фред, давай решать. Как быть?

– С чем?

– Да с тем же. Эта сволочь отказывается платить за корм. Так? – обратился Дан к топчущемуся рядом мулату с перебитым носом.

– Так, масса, – кивнул тот. – Мы пошли к нему, масса, а он только ругается. И говорит, как вы себе жратвы наворовали, так и этого наворуете, – мулат чуть не плакал. – А мы не воры, масса…

– Знаю, – перебил его Фредди. – Дан, нужен шериф. И акт. Скинемся и купим, сколько нужно. А шериф подпишет, чтобы потом с лендлорда получить.

– Дело, – кивнул Дан. – Твоя доля?

– Клади равную. Сколько нас и сколько нужно.

– Тогда с тебя, если по полной норме, двести ровно.

Фредди достал бумажник и отсчитал кредитки:

– Держи, Дан. Мои уже разгружают, мне к ним надо.

– Ловки твои, всех обскакали, – усмехнулся Дан, – мои ещё в очереди, – и обратился к повеселевшему мулату. – Пошли, выкупим ваш корм.

Фредди выдрался из кипящего людского водоворота и побежал к навесу. Сообразят ли парни, что разгружать в загон нельзя? Осень, дожди, а мешки хоть и двухслойные, но мешковина с бумагой подмочки не любят…

Ну, чтоб Эркин, да не сообразил этого! Когда Фредди подбежал к их навесу, разгрузка шла полным ходом. Грузовик с откинутым задним бортом стоял между шестым и восьмым навесами, Андрей с кузова подавал двухсотфунтовые мешки на спину Эркина, а тот ровным размеренным шагом как заведённый носил их под навес. Фредди подошёл было тоже к грузовику, готовясь принять мешок, но Эркин не пустил его, прохрипев.

– Укладывай.

Фредди послушно пошёл к навесу, где всё их имущество было уже вытащено наружу и сложено сбоку, чтоб не мешалось под ногами. Что ж, уложить пятьдесят мешков так, чтобы они не мешали и даже создавали дополнительные удобства – дело достаточно непростое. Но и занятый этим, Фредди не смог не заметить и не восхититься слаженной работой парней. Тем, как чётко, не теряя ни минуты, не тратя ни одного лишнего движения, они, каждый на своём месте, создали подобие конвейера. Его только удивило, что они не меняются. Но тут же сообразил. Рубцы! У Эндрю рубцы на спине ещё свежие, лопнут под такой тяжестью.

Шофёр вогнал грузовик между навесами, до предела сократив расстояние для переноски, и теперь курил, глядя на их работу. И на его круглом, красно-буром от загара, как у Андрея, лице всё сильнее проступало уважительное удивление. Подтащив очередной мешок к краю кузова, Андрей мягко опускал его на спину Эркина, так, чтобы груз лёг ровно, без перекоса и толчка. Эркин ухватывал мешок за верхние углы и, пружиня всем телом, нёс его под навес, где Фредди указывал ему, куда сбросить. Но он не сбрасывал, а поворачивался спиной к указанному месту и медленно приседал, выпрямляясь, чтобы мешок встал на землю, и только тогда как бы отделялся от него и, не оглядываясь, выходил, предоставляя Фредди самому уложить мешок как надо. И только короткие на выдохе слова.

– Давай.

– Бери.

– Есть.

– Пошёл?

– Пошёл.

– Сюда.

– Пошёл?

– Пошёл.

– Бери.

– Есть.

Вроде мимо них кто-то ходил, какой-то негр постоял, наблюдая за ними, и не спеша пошёл дальше. Им было не до него. И ни до кого другого.

Но вот Эркин принял на спину последний мешок, Андрей спрыгнул из кузова, поднял и закрепил борт, победно улыбнулся шофёру.

– Всё! Спасибо!

Тот кивнул, что-то пробормотав по-русски. Андрей изобразил непонимание, но получилось это у него, видимо, плохо, потому что шофёр хмыкнул и пошёл в кабину. Андрей попытался было, догнав его, вручить оговоренную пачку сигарет, но шофёр жестом отказался. Английский он настолько не знал и, приговаривая что-то по-русски, похлопал Андрея по плечу, сел в кабину и дал газ. Андрей стоял и глядел вслед разворачивающемуся грузовику. Из этого состояния его вывел голос Фредди:

– Эндрю! Ты чего встал?

– Иду уже, – беззлобно огрызнулся Андрей, подбегая к навесу.

Втроём они уложили последние мешки и занесли обратно свои пожитки. Эркин тяжело дышал. Слипшиеся от пота волосы прядями торчали на голове, лицо и торс – он, как всегда на погрузке, работал без рубашки – мокро блестели.

– Оботрись и сухое надень. А то прихватит, – Фредди быстро разводил костёр. – Сейчас глотнём, и надо кормушки делать.

– Так остыло всё, – Андрей прилаживал котелок с варевом, – и неразваренное.

– Сырьём поедим, – отмахнулся Эркин, застёгивая и заправляя рубашку. – А то подождём до вечера лучше.

– А дьявольщина! – Фредди оторвался от костра. – Совсем забыл. Сейчас наладим и без варева.

Плитка шоколада была встречена недоумевающими взглядами.

– Это шоколад. – Фредди достал нож и быстро очень точно разрезал её, не разворачивая, на три части, одну чуть побольше и две равные. – Тебе, тебе и мне. Поедим с кофе, а варево подождёт.

– Это зачем? – недоверчиво спросил Андрей.

– Сытная штука, – спокойно ответил Фредди. – Одна плитка обед заменяет.

Эркин пожал плечами и взял без сопротивления, только посмотрел на Фредди, взглядом спрашивая, почему его доля больше остальных.

– Ты таскал, – коротко ответил Фредди, интонацией исключая расспросы и возражения.

Они жевали этот шоколад, действительно, на вкус Фредди, слишком сладкий, запивая его чуть тёплым кофе. Андрей собрал остатки обёртки, сложил их на ладони и долго рассматривал картинку, напряжённо сведя брови, ставшие на загорелом лице совсем белыми. Фредди покосился на него, но Андрей уже стряхнул обрывки в костёр и даже поворошил его, чтобы быстрее сгорели. Напряжённое выражение не сходило с его лица. Но Эркин, а за ним и Фредди сделали вид, что ничего