Майя - Ричард Адамс

– Ах, погляди! Деревья танцуют! – воскликнула она, схватив Зан-Кереля за руку.

Он с недоумением посмотрел на нее. Майя немедленно устыдилась, сообразив, что сказала глупость, но ее тут же охватила гордость: Зан-Керель настолько привык, что она говорит разумно и по делу, что не сразу понял ее поэтическое сравнение.

– Прости, я замечталась, – поспешно добавила она. – Что-то у меня мысли путаются, вот только деревья и вправду какие-то ненастоящие.

– Нет, они настоящие, – вздохнул Зан-Керель. – Пробраться бы через них! Впрочем, это уже хороший признак.

– Что?

– Лес.

– Лес? – повторила Майя, с усилием вспоминая, что это такое. – Это Синелесье?

– Нет, Синелесье к северу от Кериля, а это Приграничный лес, между Катрией и Белишбой. Король меня с собой однажды взял сюда на вылазку, хотел на Белишбу напасть, да передумал.

– Значит, как в лес попадем, уже в Катрии будем?

– Нет, Катрия лежит за лесом, на севере.

– А почему ты тогда… – Она зажмурилась, сморгнула капли дождя с ресниц и помотала головой, собираясь с мыслями. – А почему ты… Да, почему это хороший признак?

– Потому что мы сюда быстро добрались. До Катрии уже недалеко, только, прежде чем к берегу приставать, надо проверить, пересекли ли мы границу.

– А как это узнать?

– Вот в том-то и дело… Белишбанцы катрийцев не любят, граница всегда охраняется, даже в мелекрил.

– Предупреди Анда-Нокомиса, я пока к рулю встану.

Чуть погодя лодку обступили деревья. Приграничный лес напоминал Пурн не больше, чем леопард похож на котенка. Путь по неторопливой Даулисе теперь представлялся Майе беззаботной прогулкой в летнюю жару; тогда река была другом, а здесь, в затопленном лесу, вода струилась меж деревьев, кусты зловеще колыхались под напором потока, на волне мелькнула тушка дохлой лисы… Опасность грозила отовсюду. Майя никогда прежде не думала, что половодье может выглядеть будто сад, затопленный водой из разбитого фонтана во дворе.

Она из последних сил удерживала лодку на стремнине. Мимо проносились листья, прутья, ветви, обрывки плюща, клубки сплетенных корней и клочья дерна. Над излучиной реки склонился могучий ясень, напомнив Майе любимое дерево, – в детстве она пряталась в раскидистой кроне от Морки и ныряла с ветвей в ласковые воды озера. Она утерла залитые дождем глаза и снова взглянула на ясень – дерево медленно кренилось. «Ох, лихорадка замучила, – сокрушенно подумала Майя. – Привидится же такое!» Она снова сосредоточилась на руле, но дерево на самом деле наклонялось все ближе и ближе к воде, а потом стремительно повалилось в реку. Вода вспенилась и забурлила, омывая пышную зелень ветвей; ствол скрылся под волнами, лодка закачалась. На полузатопленном берегу торчали вывернутые из грунта корни.

Отяжелевшая от воды лодка плохо слушалась руля, и Майю охватил страх: поваленное дерево не обойти, они вот-вот застрянут в кроне. Внезапно дерево снова сдвинулось, медленно повернулось по течению, у самого носа лодки мелькнула путаница корней в комьях земли. Лодка, ускорив бег, на мгновение поравнялась со стволом, ветви оцарапали правый борт, но остались позади. Майя с облегчением перевела дух, но тут же испуганно вздрогнула – лодка подошла слишком близко к левому берегу.

– Уф, пронесло! – выдохнул Зан-Керель, с одобрительной улыбкой поглядев на Майю.

Она улыбнулась в ответ и легонько притронулась к его руке.

– Как здорово, что ты с нами! Пропали бы мы без тебя, – сказал он. – Анда-Нокомис говорит, нам чуть больше лиги осталось.

– Ох, хорошо бы! А то смеркается уже, – ответила она.

В лесу и без того было сумрачно – раскидистые кроны, низко нависшие тучи и беспрестанный дождь света не прибавляли, – но в дальних закоулках уже собиралась мерцающая темнота. Чуть впереди в реку повалилось еще одно дерево, но лодка проплыла мимо, прежде чем его успело смыть с берега.

– Ох, лишь бы выбраться! – вскричала Майя, воздев руки к небесам. – О Леспа, умоляю, спаси и сохрани!

Зан-Керель усадил ее рядом с собой и ласково прижал палец к ее губам.

– Ш-ш-ш, Серрелинда, держись! Смени-ка ты лучше Анда-Нокомиса, а я здесь сам управлюсь.

Анда-Нокомис стоял на носу и пристально вглядывался в воду, сжимая весло здоровой рукой и время от времени отпихивая ветки и бревна. Майя коснулась его плеча, и он с улыбкой обернулся.

– Ты нас снова спасла! – сказал он. – Даже не верится.

– Вы же знаете, я упрямая, – напомнила она.

– Как скажешь… – Он снова улыбнулся и пожал плечами.

– Вот, возьмите флягу, пока я всю джеббу не выпила.

– Нам еще пригодится, – вздохнул он.

– Представляете, к ночи в Катрии будем! Найдем пристанище, деньги у меня еще есть. Обсохнем, поедим, у очага согреемся… Ах, вот бы сейчас к очагу, правда?

Внезапно лодка вздрогнула от тяжелого удара в корму, затрещали доски. Зан-Керель испуганно вскрикнул. Лодка встала поперек реки. Пока Майя пробиралась на корму, нос повернуло против течения, и лодку поволокло вниз.

– Что случилось?

Зан-Керель стоял лицом к корме, сжимая руль побелевшими пальцами.

– Руль разбило, – ответил он.

– Как?! – ахнула она.

– Я вперед смотрел, не оглядывался, а позади бревно подплыло и как шарахнет! Вон оно…

– О великий Шаккарн! Погоди, я гляну, что там…

Бревно раскололо руль сверху донизу; рулевую лопасть снесло целиком, и, хотя кормовой брус и верхняя часть руля уцелели, управлять лодкой было невозможно.

Зан-Керель обрадовался, что лодка прошла опасное место, и забыл, что в быстром потоке ее может настичь плавник, поэтому не озаботился проверить воду за кормой, чего не преминула бы сделать Майя. Непоколебимая уверенность Зан-Кереля в своих силах и в успехе любого своего начинания была весьма привлекательной чертой его характера и заставляла людей не задумываясь следовать его примеру. Именно за это его полюбила Майя. Он искренне считал, что храбрость и упорство всегда помогут добиться желаемого. Его спокойная уверенность не оставляла места для сомнений, и измученная Майя совсем выпустила из виду, что смелости и решительности недостаточно для того, чтобы провести лодку по бурной реке, заваленной плавником. Но сокрушаться было поздно – бревна и коряги по-прежнему грозили потопить неуправляемую лодку.

– Прости… – удрученно сказал он.

– Ничего не поделаешь, – рассеянно ответила она, стараясь придумать, как исправить положение. – Я сама виновата.

Течение вертело лодку в разные стороны, и перепуганная до смерти Майя с трудом сдерживала зябкую дрожь.

– Принеси весло, только побыстрее, – велела она.

Веревки под рукой не оказалось – да и есть ли она вообще, Майя не знала, поэтому решила пожертвовать якорным канатом – длинным и не очень толстым, зато прочным. «Надеюсь, носового якоря хватит», – подумала она и велела Зан-Керелю: