Упивающийся - FaVn

знакомо, и даже очень. Именно оно не так давно буквально сломило его жизнь, психику и душу. Чувство абсолютной беспомощности, ужаса и отчаяния. Настолько сильных, что тот не смел сделать ни одного движения.

— Весе-литься… — тихий, едва слышный голос донёсся изо рта Араты, лицо которого буквально утонуло в водопаде из зелёных волос, на которых стремительно начали прорастать листья клёна, а с левой стороны головы и вовсе показываться нечто похожее на корень дерева. — Хочешь… веселиться. — голос был тихим, хриплым, отдающим металлом, и от всего этого всё менее похожим на человеческий. — Согласен. — голова Араты резким движением приподнялась, из-за чего волосы перестали скрывать лицо, а взгляд его глаз встретился с глазами Каратова, что безвольно продолжал удерживать свою «жертву», лишь сейчас начиная понимать какого монстра он пробудил. А учитывая бедную кожу, ярко светящийся алым цветом левый глаз и внезапно появившиеся на губах и щеках нити, сравнение с монстром было отнюдь не фигуральным.

Сам воздух внутри барьера стал тяжёлым и холодным, от чего Каратов затрясся ещё сильнее, не в силах вымолвить ни единого слова. Он уже понимал своё печальное положение, но окончательно его судьба была решена, когда до его слуха дошли тихие, но от того не менее пронзительные слова жутковатого стишка.

— Серп упал.

Качнулся колос.

Оборвался чей-то голос.

….

— Берегись!

Демоны паниковали, ушли в глухую оборону не имея иных вариантов на выживание. Кокабиэль изначально был вне их категории силы, но когда тот взял в руки Экскалибур и получил усиление, даже мысли о возможной победе были стёрты. Падший даже не пытался толком атаковать своих врагов, хотя по факту сейчас они были жертвами. Одно его присутствие сейчас буквально отравляло демонов, лишало их сил, и как следствие медленно убивало. Иссей за счёт обладания Лонгином испытывал чуть меньше проблем, как и Зеновия с Дюрандалем, плюс некоматы более-менее держались, однако это мало на что влияло. Акено и Риас окончательно ослабли из-за постоянно применяемых заклинаний и защиты соратников, Асия выглядела не лучше, и лишь Киба ещё хоть как-то держался на ногах. Дела демонов были хуже некуда.

— Вы столь упорно продолжаете лезть в заранее проигрышную битву, что это даже немного забавно. Вам не спастись, а своим упрямством вы лишь продлеваете свою агонию. — Кокабиэль холодным взглядом посмотрел на ближайшего к себе демона, которым оказался Киба. — Мальчишка, ради чего ты сражаешься? Твоя месть не вершима, ибо ты слишком слаб. Твоя жажда мести и стыд уже едва не заставили совершить новое предательство, и это прекрасно показывает твоё реальное отношение к своим милым «соратникам». Ни семьи, ни друзей, ни союзников, ни силы. У тебя нет ничего, так к чему тебе всё это? Не проще ли опустить оружие и умереть быстрой смертью для очищения своей совести?

— Совести… — устало произнёс Киба, буквально опираясь на созданный им клинок. — Моя совесть уже давно испорчена чувством стыда… и я не могу позволить себе пасть ещё ниже. — мечник с решимостью в глазах посмотрел на своего врага. — Я предал своих друзей раньше, и чуть не сделал это снова, но они дали мне второй шанс. У меня нет права их подвести, а потому я буду драться бок о бок с ними, даже если это будет стоить мне жизни. — сказав это, Киба с ненавистью посмотрел на Галилея. — И моя месть будет свершена. Сперва умрут все твои надежды и мечты в лице твоего хозяина и меча, а уже после я лично оборву твою проклятую жизнь, ублюдок.

— Как страшно. Аж ноги подкосились. — Балба не скрывал издёвки в голосе. — Ничтожный дурак, как ты вообще собираешься это провернуть? Вы заперты здесь без возможности выжить, вашего дружка уже вероятно прикончил Каратов с его поддержкой, никто не придёт вам на выручку. У вас просто нет никаких шансов на победу, так что же ты тогда будешь делать?

— Сражаться за свою жизнь… и жизни своих друзей.

— Как благородно, как похвально, — проговорил Кокабиэль. — И как безрассудно.

Один миг. Всего один единственный миг ушёл пролетел после завершения слов падшего, но этого момента хватило для непоправимого действия. Киба уже был готов вновь встать в боевую стойку и попытаться выиграть хоть немного времени для остальных, осознавая риски для себя, однако всё пошло совершенно не по его задумке. Он так и не успел поднять своего меча и сблизиться с противником, ибо тот сам сделал это, после чего Кибу пронзило странное ощущение. От того как быстро всё произошло, демон не сразу осознал что именно случилось, и лишь посмотрев на протянутую падшим в его сторону руку тот медленно опустил взгляд… чтобы увидеть лезвие Экскалибура, проткнувшее его тело в районе солнечного сплетения. Только после этого Юто почувствовал привкус крови во рту, слабость во всём теле и мерзкое, пронизывающее чувство холода в том месте, где лезвие прошло сквозь его плоть. Боли не было, лишь холод и слабость, усиливающиеся с каждой секундой и каждой льющейся из его тела капли крови.

— «К-как… холодно…». — шокированный, слабеющий взгляд Кибы поднялся к лицу Кокабиэля, что без каких-либо эмоций смотрел на свою жертву, а после одним резким движением вытянул Экскалибур из тела мечника, от чего кровь фонтаном хлынула из раны, а тело блондина начало падать на спину. Для Кибы всё происходило долго, медленно, словно в замедленной съёмке. Он видел медленно летящие искры от разгоревшегося пламени, свет окружающего академию барьера, а когда его голова повернулась чуть левее, он мог увидеть своих измученных соратников, что с шоком и неверием смотрели прямо на него. — «Президент… Друзья… Простите. Кажется я снова… подвёл вас».

Спина Кибы коснулась земли, но он уже не чувствовал этого. Тело почти мгновенно онемело, лишив его возможности чувствовать хоть что-то кроме холода. Взгляд блондина был направлен прямо на демонов, выражая сочувствие, а после и пустоту. В последний миг Киба видел всю прожитую им жизнь, и что самое болезненное, он видел ту жизнь, которую мог бы прожить, если бы судьба не распорядилась иначе. Если бы он прожил чуть дольше. Но этому уже не было суждено случиться. Глаза блондина стали пустыми, прикрытыми, а его сердце сделало свой последний стук, после чего остановилось навсегда, ознаменовав смерть Коня Риас Гремори, Кибы Юто.

— Ю-Юто… — Риас и остальные с неверием и болью смотрели на тело покинувшего их товарища, их глаза заслезились, а руки безвольно тряслись.

— Он говорил, что будет драться до смерти. Что же, так оно и произошло. — безразлично сказал Кокабиэль, смотря на демонов. — Кажется, теперь вы