Весь Герберт Уэллс в одном томе - Герберт Уэллс

кровными узами с правящими семьями, часто поставляли войска для защиты Константинополя и время от времени нанимали части его гарнизона как подкрепление в своих различных кампаниях. Сыновья императоров и высшей знати Византии даже сопровождали турок на поле боя — и при этом османы неуклонно продолжали отторгать имперские земли и города и в Азии, и во Фракии. Эти своеобразные отношения между домом Османа[379] и правителями Византии оказали на обе правящие верхушки глубокое воздействие. Греки становились все более деморализованными и вынуждены были прибегать ко все более низким методам, различным хитростям и уловкам в отношении своих соседей — к этому вынуждала их собственная военная слабость. На турках же самым неблагоприятным образом сказалась незнакомая прежде атмосфера интриг и предательства, которая просочилась в их внутреннюю жизнь. Отцеубийство и междоусобицы — два преступления, которые чаще других пятнали историю Константинопольского двора, со временем стали неотъемлемой частью политики Османской династии…

Византийцы куда более непринужденно общались с османским пашой, чем с римским Папой. Многие годы турки и византийцы вступали в смешанные браки и интриговали друг против друга в лабиринтах дипломатии. Османы настраивали болгар и сербов в Европе против императора; император же настраивал азиатского эмира против султана. Турецкая и византийская политика настолько запуталась, что сложно сказать, считали ли турки греков своими союзниками, врагами или подданными, и смотрели ли греки на турок как на своих тиранов, губителей или защитников.»[380]

Наконец, в 1453 г., при османском султане Мехмеде II (1451–1481), Константинополь пал перед мусульманами. Султан атаковал его с европейской стороны при значительной поддержке артиллерии. Греческий император был убит, взятие города сопровождалось грабежом и резней. Были разграблены сокровища величественной церкви Святой Софии, которую построил Юстиниан Великий (532), а сама она была превращена в мечеть. Это событие вызвало волну возмущения по всей Европе, предпринимались даже попытки организовать крестовый поход, но дни крестоносцев уже давно миновали.

Снова предоставим слово сэру Марку Сайксу: «Для турок захват Константинополя был венцом их усилий и в то же время роковым испытанием. Как опытный наставник, Константинополь помог диким кочевникам-туркам освоиться в незнакомой среде. Пока османы могли черпать науки, образование, философию, искусства и терпимость из живого источника цивилизации в самом сердце своих владений, до тех пор в их распоряжении была не только грубая сила, но и интеллектуальная мощь. Пока Османская империя имела в Константинополе свободный порт, рынок, финансовый центр мирового значения, неисчерпаемый источник золота, меновую торговлю, до тех пор османы не знали нехватки в деньгах и финансовой поддержке. Мехмед был великим политиком; как только он вошел в Константинополь, он предпринял все усилия, чтобы приостановить разрушительные последствия захвата Константинополя. Он поддержал патриарха, ему удалось замирить греков, он сделал все, что мог, чтобы Константинополь продолжал оставаться столицей империи… Но роковой шаг был сделан. Константинополь султанов — это уже был не Константинополь. Рынки умерли, культура и цивилизация отступали, сложные финансовые операции больше никто не проводил. С другой стороны, осталась византийская порочность и продажность, бюрократия, евнухи, придворная гвардия, соглядатаи, взяточники, сводни — все это перешло к османам и прижилось в жизни их знати. Турки, прибрав к рукам Стамбул, упустили сокровище и заимели чуму…»

Честолюбивые желания Мехмеда не удовлетворились взятием Константинополя. Султан остановил свой взгляд на Риме. Он захватил и разграбил итальянский город Отранто, и возможно, что его активная и обещающая стать успешной попытка завоевать Италию, поскольку полуостров был разделен и погружен в междоусобицы, была прервана только смертью (1481). Его сыновья увязли в братоубийственном соперничестве. При Баязиде II (1481–1512), его наследнике, османские войска дошли до Польши, а Греция была окончательно покорена. Селим (1512–1520), сын Баязида, распространил власть османов на Армению и завоевал Египет. В Египте жил последний Аббасидский халиф под защитой мамелюкского султана — Фатимидский халифат уже давно остался в прошлом. Селим выкупил титул халифа у этого последнего беспомощного Аббасида и таким образом завладел священным знаменем и прочими реликвиями пророка. Так османский султан стал халифом всего ислама.

Селима сменил Сулейман Великолепный (1520–1566), который завоевал Багдад на востоке и большую часть Венгрии на западе и едва не захватил Вену. На протяжении трех столетий Венгрия давала отпор султану, но после катастрофы у Мохача (1526), в которой погиб король Венгрии, эта страна оказалась у ног завоевателя. Турецкий флот также взял Алжир и нанес несколько ощутимых поражений венецианцам. Почти во всех своих военных предприятиях против Священной Римской империи султан действовал в союзе с королем Франции. При Сулеймане Великолепном Османская империя достигла вершины своего могущества.

Давайте теперь вкратце рассмотрим дальнейшее развитие основных регионов, которые составляли империю Великого хана. Христианство нисколько не преуспело в духовном обращении этих монгольских государств. Христианство переживало период нравственной и интеллектуальной несостоятельности, не имея за собой общей веры, энергии и достоинства. Мы уже рассказывали о никчемной парочке робких доминиканцев, их неудачной миссией и ограничился Папа в ответ на просьбу хана Хубилая, и обращали внимание на то, что в целом закончились провалом сухопутные миссии XIII и XIV вв. Апостольское рвение, которое могло покорять целые народы для Царства Небесного, было в церкви мертво.

С 1305 г., как мы уже сказали, римскими Папами становились ставленники французского короля. Все уловки и усилия Пап XIII столетия вытеснить императора из Италии были нацелены на то, чтобы его место занял французский монарх. С 1309 по 1377 г. Папы пребывали в Авиньоне, их мнимые миссионерские усилия были частью общей западноевропейской политики. В 1377 г. Папе Григорию XI все-таки удалось вернуться в Рим, чтобы вскоре умереть там, но французские кардиналы отделились от прочих, когда пришло время выбирать его преемника. Были избраны два Папы, один в Авиньоне и один в Риме. Этот «Великий раскол» продолжался с 1378 по 1417 г. Один Папа подвергал другого проклятию и отлучал от церкви тех, кто его поддерживал. В таком состоянии находилось христианство, и такими были хранители учения Иисуса из Назарета. Вся Азия была, словно поле, готовое для жатвы, но не было никого, кто потрудился бы собрать урожай.

Когда же наконец церковь вернула утраченное единство, и с основанием ордена иезуитов вернулось энергичное миссионерство, благоприятные для распространения христианства дни миновали. Возможности нравственного объединения Востока и Запада в христианстве, возможности мирового масштаба — были упущены. Монголы в Китае и Центральной Азии обратились к буддизму; в Южной