Охотник за Смертью. Судьба - Саймон Грин

С этими словами Валентин исчез. Не просто пропал из виду, а именно исчез: воздух устремился туда, где он только что находился, заполняя освободившееся пространство. Дэниэл попытался сосредоточиться. Все знали, что Шаб владеет дистанционной телепортацией: именно так им удалось обойти карантин и вырваться из Запретного Сектора. Получалось, что Валентин, в кои-то веки, не соврал: он действительно заключил союз с ИРами с планеты Шаб. И возможно, мог и вправду знать, что же случилось с Дэниэлом, когда тот занимался поисками своего покойного отца. Эти соображения подтолкнули Дэниэл а к действию. Плевать на последствия, он должен найти телепата. Экстрасенса, достаточно сильного, чтобы проникнуть в его сознание и докопаться до истины. Прежде, чем его кошмары станут кошмарами всего человечества.

День возвращения Джека Рэндома и Руби Джорни на Голгофу, столичную планету Империи, выдался холодным и ненастным. Теснившиеся рядом с главной посадочной площадкой репортеры согревались, пуская по кругу фляжки с горячительным и передавая друг другу последние слухи. О случившемся на Локи знали все. Все видели голографические картины, видели мертвые тела, украсившие стены Видара. Джек и Руби были посланы на Локи Парламентом для прекращения усобицы, и она была прекращена. Джек повесил вождей обеих враждовавших партий, а заодно и огромное количество их сторонников. Реакция общественности Империи была неоднозначной: мнения разделились. Одни полагали, что суровость при восстановлении законности неизбежна, но многие считали, что наказывать виновных смертью может лишь суд. Жизни людей, по их мнению, не могут зависеть от одного человека, присвоившего себе право казнить и миловать. Кто знает, на кого он обрушит свой гнев в следующий раз. В Парламенте, что понятно, возмущались еще и потому, что большинство из повешенных политиканов были парламентскими назначенцами. Парламент принял решение вернуть Джека Рэндома и Руби Джорни на Голгофу, где им предстояло ответить на ряд весьма острых вопросов. Чтобы ни у кого не оставалось сомнений, как сильно власти сожалеют о случившемся, вместе с кораблем за перестаравшимися воителями отправили небольшую армию.

Корабль приземлился более часа назад, но до сих пор оттуда так никто и не вышел. Раскалившийся при входе в атмосферу корпус еще окружало облако пара, но металл уже остывал, а ничего не происходило. Никто, ни на борту, ни в диспетчерской космопорта, не отвечал ни на какие вопросы. Оставалось лишь гадать, есть ли вообще на борту кто-нибудь живой. Окажись, что Джек Рэндом и Руби Джорни перебили посланных за ними . вояк и отправили на Голгофу пустой корабль, никто бы не удивился.

Наконец люк главного воздушного шлюза начал открываться. Репортеры всей оравой ринулись вперед, стараясь занять самые лучшие места для съемки. Они подпрыгивали, поднимали камеры над головами, толкались, бранились, а порой, чтобы пробиться вперед, пускали в ход кулаки. В течение нескольких напряженных секунд после открытия люка оттуда никто не появлялся. Потом на площадку, в полном одиночестве, ступил командир посланного на Локи отряда. Угрюмо кивнув журналистам, он сказал:

— Джек Рэндом и Руби Джорни уполномочили меня заявить, что они пребывают отнюдь не в. лучшем настроении, а потому назойливые расспросы будут восприняты ими как личное оскорбление. Таким образом, каждому, намеревающемуся проявить настырность, рекомендуется написать завещание. Вместе с тем они намерены сделать заявление для прессы, но лишь после того, как переговорят с Парламентом. Есть вопросы?

Кто-то растерянно кивал, кто-то пожимал плечами, кто-то озирался по сторонам, а вот Томпсон из «Голгофа Тайме», рослый детина с острым взглядом, тут же протолкался вперед. Этот малый побывал в качестве фронтового корреспондента в самых горячих точках и даже вел репортажи о том, как вершила суд императрица Лайонстон, поэтому напугать его было не так-то просто.

— Всего парочка вопросиков, капитан. Во-первых, всем хотелось бы знать, почему ты, посланный за ними в качестве конвоира, вдруг оказался в роли их глашатая? А во-вторых, с каких это пор наши доблестные гвардейцы ходят без оружия?

Остальные репортеры только теперь заметили, что и ножны, и кобура офицера пусты. Он уныло прокашлялся:

— Господин Рэндом предложил нам временно отказаться от ношения оружия. По его мнению, это... отвлекает.

Пока все переваривали это сообщение, целая сотня бойцов гуськом выбралась из шлюза. Оружия не было ни у кого, а выглядели они, в подавляющем большинстве, потерянными, мрачными, деморализованными и взвинченными. Пряча от репортеров глаза, бойцы выстроились по обе стороны шлюза и вытянулись по стойке «смирно», готовясь к заключительной высадке Джека Рэндома и Руби Джорни.

Камеры тут же взяли крупным планом лица появившихся из люка людей. Имплантированные коммуникационные блоки позволяли зафиксировать любую мелочь, однако в облике обоих побывавших в Лабиринте особых изменений не наблюдалось. Разве что глаза их стали еще холоднее.

Рэндом и Руби остановились перед толпой репортеров, которым пришлось подавить общее желание отступить на несколько ярдов. Стоявшие перед ними мужчина и женщина всегда считались людьми более чем опасными. Но сейчас это ощущалось особенно сильно. Было очевидно, что шутить они не намерены. Это подтверждал и жалкий вид совершенно сломленных, павших духом гвардейцев. Да, ребят основательно выбили из колеи, и никому из журналистов не хотелось оказаться на их месте.

Рэндом обвел толпу мрачным взглядом и спросил:

— Где Тоби Шрек? Я думал, он непременно сюда заявится. Единственный из всей вашей поганой братии, с кем можно иметь дело.

Только Томпсон рискнул ответить:

— Он и Флинн заняты подготовкой предстоящей королевской свадьбы. Он заполучил эксклюзивное право на съемку.

— Ну-ну, — подала голос Руби. — Значит, они по-прежнему проталкивают эту вздорную идею насчет конституционной монархии. А как дела у Констанции и Оуэна?

Репортеры переглянулись.

— А вы, выходит, ничего не слышали, — удивился Томпсон.

— О чем? — переспросила Руби. — Нам было не до слухов, своих дел полно.

— Оуэн Охотник за Смертью и Хэйзел д'Арк пропали без вести и, предположительно, считаются погибшими, — медленно произнес Томпсон. — Констанция Вульф собирается выйти замуж за Роберта Кэмпбелла.

Поднятые камеры завертелись, все как одна настраиваясь на крупный план. Рэндом и Руби переглянулись.

— Это невозможно, — сказал наконец Рэндом. — Этого просто не может быть. Уж об их смерти-то я бы непременно узнал... точно бы узнал.

— Мы уже давно не поддерживали ментальную связь ни с ним, ни с ней, — напомнила Руби. — Вышло так, что жизнь развела нас в разные стороны. Но при всем при том я уверена, что мы бы почувствовали... что-то...

— Не могли они вот так взять и погибнуть, — заявил Рэндом. — Они были лучшими из нас.

— Они были негодяями! — прозвучал из толпы хриплый, злобный голос. — Точно такими же, как и вы.

Среди репортеров поднялась суматоха: какой-то малый, затесавшийся в их ряды, внезапно выхватил дисраптер и приставил его к голове журналистки, стоявшей рядом. Та застыла на месте, бледнее самой смерти. Журналисты быстро расступились — от греха подальше и для того, чтобы вести съемку без помех. Дело пахло сенсацией.