Искатели - Михаил Васильев

— Он у нас такой, — подал голос Ахилл. — Экстремал.

— Всех напугал, — добавил бородатый. — Думали, метеорит на нас летит.

Другие тоже сняли шлемы, и все оказались мужчинами разного возраста и облика. Они с удивлением и как будто с озабоченностью оглядывали каменные интерьеры "Обсидиановой бабочки".

— Уж не знаю, как вы сможете нас починить, — наконец, заговорил Кукулькан. — Двигатели на движении времени здесь работают. Совсем неизвестная вам система, уникальная.

— Недоступная вашему уму, — добавил Джеррисон.

— Ничего, мы и без ума умеем, — сказал один из ремонтников, самый высокий и громоздкий, единственный из них без усов или бороды. — По-любому можем.

— Мы здесь всякое видели, — вступил другой, обращаясь к Диане. Все они почему-то смотрели на Диану.

— Утешили, — произнес Кукулькан. — А то так жалко "Цпапалотль", "Обсидиановую бабочку". Это тарелка наша так называется, — пояснил он.

Сейчас было слышно, как где-то совсем далеко стучит и звенит железо, доносился какой-то промышленный шум.

— А у нас астероид называется Зима, — сказал бородатый. — Если еще не знаете, рембаза, верфь. А мы все зимовщики. Ремонтники, монтажники, работящий класс, как говорится. Да, зовут меня здесь Карл. А отчества нет, — непонятно добавил он. — Мастером тут. Здесь, на верфи, из начальства самый главный, не смотрите, что маленький. И каждый Новый год Деда Мороза в самодеятельности играю.

Выйдя через шлюз, они все оказались в каменном, похожем на пещеру коридоре внутри астероида. Муравьиной цепочкой вытянулись в нем, все дальше уходили вглубь каменной толщи. Кукулькан пытался на ходу обсуждать с зимовщиками технические детали будущего ремонта. Диана, как всегда, шла впереди, по своей особой привычке. За ней с трудом успевал совсем уменьшившийся рядом бородатый предводитель местных аборигенов. Оказалось, что борода у него длиною по пояс, а здесь, среди камня, он стал совсем похож на гнома.

Обнаружилось, что под ногами у них — старинная железнодорожная колея, два длинных и узких, кажется, прямоугольных стержня из ржавой стали. Такого пришельцам с Земли еще не приходилось видеть. Непонятно откуда над ними возникал неяркий свет и сзади сразу же экономно гас.

Медленно открылась, ушла в сторону гигантская дверь, и тут же их оглушил беспощадный металлический грохот. Под ногами теперь лежала распавшаяся в черную пыль ржавчина. Здесь бился белый свет от множества вспышек сварки, сверху сыпались искры. Упорно стучал какой-то агрегат. Пахло горелым измученным железом. Где-то над ними громоздились непонятные из-за своей величины конструкции.

— Наша верфь, — сказал длиннобородый Карл. Негромко, не напрягая голоса, но отчетливо слышно. Заметно было, что для него все это вокруг — обыденность.

— А вообще, мы хоть и Зимой называемся, у нас вечное лето, — добавил он что-то непонятное.

Потом будто заметил небольшую дверь сбоку:

— А давайте через сад пройдем. А то давно не приходилось туризмом заниматься. Все некогда.

Остальные зимовщики, кажется, почему-то удивились такому предложению.

— У кого работа — оставайтесь, — обратился к ним Карл.

— А у вас, тут внутри, и сад есть? — спросил Томсон. — А у нас вот аквариум и одна рыба.

Оказалось, что за дверью — нагромождение камней, даже покрытых мхом. Среди них — лестница, ведущая наверх, бетонная, с кривыми ступеньками. Здесь было совсем светло, что-то яркое и большое угадывалось наверху. И свет этот был необычный, теплый, ощущавшийся кожей. Казалось, что он ласкает кожу.

Один за другим поднимающиеся археологи и зимовщики почему-то останавливались наверху. Поднявшийся последним Платон тоже замер. Показалось, что на него опять накатило какое-то видение или случилось чудо.

— Снова на Земле очутился, — сказал кто-то рядом.

Здесь, внутри астероида, перед ними открылась зеленая, вогнутая чашей, горячо освещенная долина с домами, отсюда, издали, похожими на белые камни.

— Ничего себе. Ну, я худею, дорогая редакция! — воскликнула Диана.

— По-научному это называется мир-каверна, — отозвался Карл. — Субприрода, говорят. Жилую зону сделали.

— Даже балдоху имеете? — спросил Томсон и ткнул куда-то вверх пальцем. — Блатной шарик. Он что, электрический у вас?

— Ну, не электрический, конечно, — ответил один как-то сумевший понять его зимовщик. — Гелиевый светильник. СГСД-125. Типа светила. Старый уже, менять пора.

Было видно, что зимовщики довольны произведенным эффектом. Постепенно стало заметно, что небо здесь — это покрытый веселенькой голубой краской камень и не так далеко — противоположная стена.

Совсем невозможно было поверить, что они внутри большого каменного булыжника. Посреди настоящей ярко-зеленой травы была видна каменная дорожка. Совсем как в сказке об Изумрудном городе. Они перешли по маленькому горбатому мосту через поток воды, бегущий по каменистому руслу. Может, здесь он имел право называться ручьем.

Ручей этот был узкий и совсем мелкий, чуть выше небольших камней, но быстрый: вода текла под уклон. Они все шли будто по склону горы.

Никто из зимовщиков не остался на верфи. Жаркие лучи СГСД-125 нагревали их космические латы. Без шлемов в них они выглядели неестественно широкоплечими, с непропорционально маленькими головами.

Только сейчас кладоискатели с "Обсидиановой бабочки" почувствовали, что здесь, внутри астероида дышат полной грудью. Оказалось, что не замечали, как затхло и пыльно было в их тарелке. Теперь они будто очутились в просторном свежем мире.

Здесь даже встречались маленькие огородики. Далекий огородник перестал махать каким-то своим непонятным инструментом, выпрямился и замер, глядя в их сторону.

— Грунт завозим, — сказал Карл. — На свои, на трудовые сбережения, как говорится. Дорого, конечно, обходится, но ничего, зарабатываем… А там вон трава. — Махнул он куда-то рукой. — Масляная. Генетическая техническая культура ГТМПИ-334, техтрава, если по-простому. Мы масло на дизтопливо используем, еще по старинке.

На зеленой траве вдалеке белели большие камни, будто неподвижные овцы.

— Только овец здесь не хватало, — пробормотал Джеррисон. Наверное, ему тоже пришло в голову подобное.

И опять камни, круглые, серовато-желтые. Эти вблизи оказались крупными тыквами.

— А сахарный тростник у вас есть? — спросил Конг.

Появилось кукурузное поле, высыхающие уже стебли со спелыми початками. Сбоку приблизились какие-то деревья. В этих высоких зеленых стволах не сразу угадывался бамбук. Каменная дорожка, вообще-то похожая на тротуар, вела внутрь этого неожиданного леса. Внутри него ненадолго стало прохладнее. Из его глубины ("Какие здесь могут быть глубины", — подумал Платон) доносился запах лесной грибной сырости.