Вода. Биография, рассказанная человечеством - Джулио Боккалетти

Европе претендовали церковь и императоры Священной Римской империи, преемники Карла Великого. Однако эта всеобщность проявлялась не в прямом управлении территорией, а в сложной паутине личных и институциональных зависимостей. Эти сети часто перекрывались, особенно в раздробленном мире Северной Италии. Императоры давали монастырям и церковным иерархам концессии на взимание налогов с деятельности на реке – как средство осуществления определенного контроля. В результате церковь и империя конкурировали в сфере территориального покровительства, что приводило к ухудшению любого управления рекой.

Показателен случай аббатства в Полироне – самого важного бенедиктинского монастыря в Италии. Его история начинается с Адальберто Атто, основателя Каносской династии, которого император Оттон I произвел в графы. В качестве своей столицы граф выбрал Мантую: отчасти по той причине, что это позволяло контролировать владения семьи вокруг реки По. Однако династии нужно было также добавить христианской легитимности. Это получилось с помощью основания монастыря.

В конце X века Адальберто приобрел остров Сан-Бенедетто между двумя рукавами реки По – старым течением По и Лироне. Остров был необитаем, он зарос лесом и часто затоплялся. С экономической точки зрения поступок выглядел бесполезным, но со стратегической он оказался бесценным.

В 1007 году граф Тедальд, сын Адальберто, превратил небольшую церковь на острове в монастырь, назвав его Сан-Бенедетто-ин-Полироне в честь окружающих рек и отдав ему половину острова. Когда в 1077 году монастырь вошел в конгрегацию бенедиктинских монастырей, которую возглавлял монастырь Клюни, он стал самым важным институтом григорианских реформ в Северной Италии. В начале XII века графиня Матильда, внучка Тедальда, пожертвовала монастырю вторую половину острова, и аббатство стало крупнейшей бенедиктинской общиной в Италии, распространяя свое влияние на другие аббатства, приорства, больницы и несколько укрепленных поселений. Таким образом, Сан-Бенедетто-ин-Полироне стал узлом на пересечении имперской и церковной властей.

Хотя вполне хватало сложностей с имперской и церковной властями, в бой вступил еще и третий важный игрок. После периода доминирования сельской экономики в начале второго тысячелетия стало расти значение городов. Они были центрами как светской, так и церковной власти, особенно в Италии. Города также имели важнейшее значение для аграрной средневековой экономики, поскольку их рынки становились основным местом сбыта сельскохозяйственной продукции. Города стали структурой, выражающей крайнюю степень оседлости, и зависели от активного управления водой и инфраструктурой, которая могла доставлять воду в нужное время туда, где она требовалась.

Церкви и монастыри часто вовлекались в развитие водной инфраструктуры для обслуживания городов. В 1269 году Милан брал налог для преобразования системы каналов в полностью функционирующую навигационную систему. Помогло цистерцианское аббатство в Кьяравалле около Милана: оно доставило воду к югу города, расширив ранее существовавший ирригационный канал. Одни монастыри, как Кьяравалле, придерживались мягких отношений с городами; другие, как Полироне, активнее пытались распространить на них свою власть. Аббатство использовало свое благосостояние для инвестирования в собственные земли (в качестве коммерческих предприятий) и предъявляло права на судоходство по реке По, конфликтуя с другими центрами. Во второй половине XII века Полироне вступил в конфликт с городами и другими монастырями из-за контроля над водными путями ради прибыльной торговли солью в Кьодже на побережье.

В этом средневековом соперничестве за водные ресурсы и ландшафт была одна сложность: различие между личной и корпоративной собственностью. Для церкви такое различие было особенно важно: клирики обычно владели правами на использование рек не как личности, а как организация. Это различие позволяло христианской церкви и ее монастырям копить богатства, продолжая при этом быть нравственными и духовными лидерами. Такая система привела к тому, что церковь и монастыри в итоге подгребли под себя почти треть доступных земель Европы. Но это только укрепило измельчение политического ландшафта. Такое сильное раздробление сделало средневековый мир склонным к агрессивным судебным разбирательствам, что привело к следующему важному шагу в развитии современных водных институтов.

ФОНАРЬ ЗАКОНА

Разбираться с проблемами с водой можно было только на основании какого-то общего набора норм и правил. В конце концов, право собственности на ландшафт и доступ к водным ресурсам было связано с наличием жизнеспособной правовой системы, которая могла бы установить права на землю.

Самой важной системой норм в раннем европейском Средневековье было каноническое право. Усилия Карла Великого по созданию христианской империи вызвали повышенный интерес к каноническим источникам, и епископ Иво Шартрский провел масштабный синтез канонических трудов в своем сборнике 1096 года «Декрет» (Decretum). В этих текстах содержались фрагменты и отголоски римской правовой традиции, но проблема заключалась в том, что каноническое право (во многом в соответствии с указанием Августина) обычно не касалось «общественного», правовых обязательств государства по отношению к обществу. Оно относилось к церкви, предназначаясь для создания основы христианского богословия, а не для практического управления. Вода там практически отсутствовала, несмотря на все общественные проблемы, с нею связанные.

Однако в конце XI века снова вынырнул «Кодекс Юстиниана» (Corpus Iuris Civilis). В последний раз этот свод римского гражданского права упоминался в письме Григория Великого в 603 году. Затем он в основном исчез из источников. После повторного появления он вошел в стандартный курс в недавно появившемся университете в городе Болонья в Северной Италии. Болонский университет стал выдающимся учебным центром, а его основатель Ирнерий был настолько легендарной личностью, что заслужил титул lucerna juris, то есть «фонарь закона».

Работы Ирнерия восстановили целостность римского права в Европе, открыв давно забытую правовую систему, обладавшую ясностью и последовательностью. Поскольку вода играла в средневековой экономике фундаментальную роль, юриспруденции неизбежно приходилось на ней сосредотачиваться. Например, в декабре 1125 года Ирнерий был арбитром по делу болотистого участка недалеко от Мантуи, который лежал между двумя каналами, впадавшими в реку Минчо.

Население близлежащего укрепленного поселения Казале использовало эту территорию из-за рыбы, лесов и сельскохозяйственных угодий. Свою власть над Казале провозгласило аббатство Полироне, но то же самое сделал аббат монастыря Сан-Дзено около Вероны. Для решения вопроса пригласили четверых арбитров (Ирнерий был одним из них), которые решили вопрос в пользу Полироне.

Закон обеспечил надежный и приемлемый механизм урегулирования споров. Римское гражданское право вместе со своим церковным аналогом, каноническим правом, нормы которого систематизировал другой правовед из Болоньи Грациан в труде «Декрет Грациана» (Decretum Gratiani), стало известно под названием ius commune, буквально «общее право». Это была интеграция законов двух всеобщих институтов – Римской империи и церкви, и такая система получила широкое распространение. Элита со всей Европы приезжала учиться в Болонью, а, вернувшись домой, внедряла там методы и принципы ius commune. Именно благодаря такому общему происхождению распространились юридические подходы к воде.

В этой правовой традиции берет свои корни прославленная Великая хартия вольностей. Она дает самый известный пример тех лет, как светские и религиозные притязания могут быть переведены в систему норм, регулирующих все. Права, которые английские