Оранжевая комната - Марина Серова

И тут Карл все понял. Ну конечно. Это Гельмут дал Марго телеграмму. Секретарь отца. Он молодец, конечно, но кто же знал, что телеграммы в Россию идут с таким опозданием. Если бы Марго получила ее вовремя, то обязательно приехала бы в Москву, чтобы его встретить, и они сразу же отправились в Маркс. Тогда его не обокрали бы в гостинице.

Но делать нечего. Хорошо, что живым добрался до ее дома.

Соседка хотела дать Карлу ключ, но Штраух настоял на том, чтобы до приезда Маргариты Карл пожил у него.

– Сейчас возьмем твои вещи и пойдем ко мне. Я живу один… Жена давно умерла.

– А дочь? У вас же была дочь.

– О, это отдельная история. Хотя она жива и здорова. Была замужем, и знаешь за кем?… За Ляйфером…

Так, разговаривая, они дошли до гостиницы, взяли вещи и пошли к Штрауху.

– Ну как там, в Германии? – спросил старый фотограф, доставая припрятанную для особых случаев бутылочку коньяку, вареные яйца, копченую рыбу и черный хлеб.

– Что, не кормит вас фотоаппарат? – спросил Карл, подмигивая ему и открывая свою сумку, которая ломилась от деликатесов.

Он знал Штрауха в основном по рассказам отца, из которых выходило, что Мартин – ловелас еще тот.

– На хлеб хватает, – скромно ответил Штраух и разлил коньяк по рюмкам. – А ты чем занимаешься, продолжаешь отцовское дело? У вас там бумажная фабрика, кажется?

Часа через два Штраух включил свет и достал из комода огромную пачку фотографий. Здесь были его родные и просто красивые девушки.

– Да, вы мастер, ничего не скажешь…

– Ты, кстати, говоришь почти без акцента.

– А мы с отцом дома разговаривали на русском. Хотя я в принципе немец. Если бы ты жил в Мюнхене и у тебя была своя мастерская, ты стал бы богатым человеком. Участвовал бы в выставках…

– Да я и так участвовал. Даже первые места занимал. Но что от них проку? Призы какие-то смешные: картины, написанные местными художниками, так, ерунда всякая, видишь, на стенах висят…

Карл осмотрел большую, почти пустую комнату, в которой, кроме аппаратуры, стульев и дивана со столом, ничего не было, и стены, увешанные безвкусными эстампами, репродукциями, чеканками и гравюрами.

– Лучше бы деньги давали, – вздохнул Штраух, подливая себе и гостю коньяка.

– Передай нож, сейчас вскроем сардины и паштет. Это наш, немецкий…

– Ты ж племяннице вез…

– Ничего, и ей достанется. Вот только не представляю я себе нашу встречу. Что, увижу ее и скажу: «Здравствуйте, я ваш дядя»?

– Уверен, что она обрадуется тебе. Разве у нее здесь жизнь? Она актрисой пыталась стать, так не дали. Заели интриги, как я слышал. А она красивая, видная. Да я тебе сейчас ее фотографию покажу.

Мартин переворошил кипу фотографий, разложенных на диване.

– Вот она, смотри! – И он подсунул Карлу снимок, сделанный лет пять тому назад для одной из тарасовских газет. На нем была изображена красивая блондинка с пухлыми губками и яркими, выразительными глазами. – А сейчас она похудела, такая стройная, как француженка.

– Как немка, – сказал Карл, и вдруг его взгляд остановился на другой фотографии.

Сердце его остановилось. На лбу выступила испарина. Эти глаза он не забудет никогда.

– А это кто? – спросил он прерывающимся от волнения голосом.

– Как кто, – не без гордости сообщил Штраух, – это же моя дочка Соня. Вот она скоро приедет, и ты сможешь ее увидеть…

Только приехали в Жасминное, пошел дождь. Марго едва успела открыть дверь дома (Шубин показал ей, где они прячут ключи), как загремел гром и начался самый настоящий ливень.

– Вот я и говорю… Ни поесть толком не успели, ничего. Разве ему до еды было, когда с женой такое…

Саша не прислушивался к разговору женщин, он прошел в дом, лег на кровать и закрыл глаза. Он видел перед собой мертвую Анну.

– Послушай, Марго, давай с тобой начистоту, – не выдержала я, меня раздражала эта манера говорить о смерти Шубиной в присутствии Саши, делая вид, что ничего особенного не произошло. – Ты приехала ко мне сегодня ночью для чего?

В кухне на столе мы нашли холодный шашлык, овощи, словом все, что предназначалось для свидания Шубина с Маргаритой.

– Как для чего? За деньгами! Я испугалась и поняла, что мне не нужна эта папка.

– А я аванс не возвращаю. Я жизнью рисковала, разыскивая эту проклятую папку, а ты мне тут такие вещи говоришь. Кроме того, объясни, зачем ты переодевалась Шубиной?

– Чтобы выкрасть документы, это же понятно.

– А ты знаешь, почему умерла Анна?

– Нет. Просто ему позвонили сюда, прямо на дачу, и сказали, что… подожди, сначала он позвонил к себе на работу, это было еще до моего прихода, и ему сказали, что его секретаршу убили… Алису, кажется. Выбросили из окна. И в это время прихожу я. Представь, как он был расстроен. А потом позвонили – не знаю, правда, откуда – и сказали, что убита его жена.

Я вспомнила девушку с разбитой головой на столе в морге. Так, значит, это была секретарша Шубина. Но просто так секретарш из окон не выбрасывают.

Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, что все события разворачиваются вокруг шубинской папки.

Анна, потом ранение Саши, Алиса, Андрей… Кто будет следующим? Не слишком ли много трупов из-за какой-то папки с документами?

Пора было со всем этим разобраться.

Я понимала, что в данный момент, когда мы приходим в себя на даче Шубина и цинично поедаем его шашлык, в то время как он готовится похоронить жену и секретаршу, здесь же, в нескольких метрах от меня, находится содержимое трех папок. У Марго была еще одна. Быть может, этого достаточно?

Конечно, я боялась спугнуть ее, но слишком уж кровавой становилась история.

Я поднялась из-за стола, обошла стул, на котором сидела Марго и, схватив ее за правую руку, резко завела ее за спину. Заломила и вторую. Кусок мяса упал к ее ногам. Она вскрикнула и чуть не подавилась.

Я подняла ее со стула и потащила в комнату, где лежал Саша Берестов.

– Ты, значит, будешь жрать шашлык, а по твоей вине будут безжалостно убивать людей. Ты хоть понимаешь, что все происходит из-за твоих дурацках папок?! Анну убили, Сашу ранили, секретаршу сначала застрелили, а потом сбросили с подоконника… И это еще не все. Если ты сейчас же не расскажешь, что в этих папках, я сама сделаю из тебя шашлык. – Я задрала повыше ее руки, Марго завыла. – Одна-то папка у тебя. Что в ней?

Она попросила отпустить.

Саша смотрел на нас с нескрываемым ужасом. Конечно, он не мог ожидать от меня таких грубых действий. Мальчик…