Коварный уклонист​ - Харитон Мамбурин

— Не любите вы деревню, — поставила диагноз Стелла, присоединяясь к коту, идущему по обочине.

— А за что их любить? — удивился революционер, — Ты меня слушала плохо. Вон зайди в любой дом, наставь на хозяина свой револьверчик, а потом хоть все лицо ему обоссы, стерпит. Да какой стерпит, утрется, только когда уйдешь! И вот так они все! Кто под аристократами ходит, вообще воли не имеет: оставил хозяин столько, чтобы прожить, да раз год на ярмарку скататься: слава ему! Добрый! Заботливый! Тьфу!

Угу. А нашему Басху такое не пассионарное поведение народа — как серпом по яйцам. Только вот деревни — это прекрасный источник мяса, молока, круп и молодых дурных парней, которых можно довольно быстро обучить стрелять из ружья и колоть штыком, чем обычно и пользуется любое уважающее себя государство. И не только оно.

Нужный нам дом был почти утоплен в холм, а камни его покрывала плесень и древность. Внутри сидел неплохо откормленный пожилой мужик с лицом, полным умеренной важности, нечёсаной бороды и тревоги.

— С чем пожа…, - начал мужик, привставая, но был молниеносно перебить нетерпеливо перетаптывающимся Михаилом.

— Ты Зарин Шнаппс? — в лоб спросил он замершего на полпути мужика, — Староста?

— Я он и есть! — всё-таки разогнулся дед, оказавшийся с немалым пузом.

— Тогда пошёл нахер отседова, — любезно сообщил Михаил оторопевшему мужику, — только сначала достань нам из подвала Эскиольда.

Выпучив глаза, местный староста испуганной мышью рванул в подвал, задрав массивную деревянную крышку прямо как молодой, а Басх, обведя нас троих ну очень серьезным взглядом своего единственного, да еще и прикрытого очками глаза, вновь попросил вести себя прилично и предусмотрительно, ибо здесь и сейчас будет твориться сугубо тонкая дипломатия. То есть — заткнитесь со скромным видом и дышите через раз.

Это было несложно сделать, так как вслед за выползшим наружу и тут же унесшимся куда-то на свежий воздух старостой из подвала медленно взошёл… эльф. Настоящий эльф. Не такой, как все местные, уже мало где чистокровные эльфы, представляющие из себя тупо человеков с заостренными и чуть вытянутыми кончиками ушей, а высоченный, худой, обряженный в нечто белоснежное и ниспадающее, с симметричным лицом, наполненным даже на мой невзыскательный вкус умом и благородством. А еще он был стар, действительно стар, настолько, что густые волосы, ниспадающие у эльфа аж до пояса, были белоснежно и однообразно седы, включая даже корни.

— Третий…, - глубоким музыкальным голосом, без естественного для такого возраста дребезжания, сказал выходец из подвальных глубин, — Так ты жив, говно собачье.

— Не твоими стараниями, древний ты овцетрах! — тут же оскалился Крюгер.

— О, добрые старые деньки, — внезапно выдал ностальгическую улыбку эльф, — Помнится, как-то раз у меня кончились овцы, а под руку попала твоя мамаша, недоносок. Хорошо, что ты не от меня…

— Эскиольд, я ж тебя сейчас покромсаю, — вызверился Басх уже всерьез, но старого эльфа это ничуть не задело.

— Кромсалка у тебя не отросла, дурень, — фыркнул он, — Думаешь, как Тарришия стала тем, кем стала? Кто её учил? Вот то-то и оно…

Полилась ругань. Человек и эльф бодро перегавкивались, вводя Стеллу в состояние предобморочного смущения, кот лег пузом на пол, закрыв лапами уши, а я внимательно слушал всю эту лабуду, тщательно запоминая для будущего анализа. Старик был спокойнее мертвого лося, от него не исходила ни малейшего импульса страха или злобы, а сам Крюгер, несмотря на то что чуть ли не плевался ядом, испытывал негативных чувств приблизительно как при очередном запоре, случавшемся с ним довольно часто.

К конструктиву соскучившиеся по обществу друг друга разумные перешли нескоро. Мы со Стеллой стоически сохраняли дипломатичный и молчаливый вид чуть ли не на протяжении получаса, а затем я начал прикидывать, не стоит ли грохнуть здесь обоих болтунов особо циничным и мучительным способом, а затем, отсидевшись в соседней деревушке, свалить на дирижабле к чертовой матери по своим скорбным делам. Единственное, что служило нерушимой преградой в этих планах, было понимание, что мне нужно работать на Крюгера еще чуть более, чем полтора месяца.

— Я вам сейчас ваши же кулаки друг другу в жопы позасовываю, — миролюбиво предупредил я болтунов, глядя, как Стелла садится на пол там, где стояла, — Переведу ваше общение на новый уровень… если, конечно, вы на нем еще не были.

— Дрейк…, - нахмурился Басх, разворачиваясь ко мне. Я не обратил на него внимания, держа в поле зрения длинные и проворные пальцы эльфа, зашевелившиеся самым подозрительным образом.

— Старик, прекрати. Иначе ты не будешь чувствовать свой кулак в жопе Крюгера. Но он там будет.

— Какая наглая у тебя шестерка, Третий, — ухмыльнулся ни грамма не напрягшийся эльф, — Чего с такими невоспитанными припёрся?

Это он зря…

— Эск, — удивил меня Басх, разворачиваясь к хозяину дома, — Заткнись. Мой товарищ не шутит, когда говорит подобные вещи.

— Тре…

— Заткнись, старый козёл. Это Должник.

— И я очень люблю пунктуально воплощать свои угрозы, — хмыкнул я, не сводя глаз с рук подозрительного эльфа, — Знаешь, почему? Потому что могу.

— Кастор, мы разговаривали шифром, — закатил глаза мой не совсем порядочный партнер.

— Да хоть делали друг другу предварительные ласки, — смерил я революционера взглядом, — У всех твоих решений есть последствия, Крюгер. Некоторые — очень хорошие. Например, я. Некоторые приводят к эльфийскому кулаку в жопе. Хочешь быть внезапным и непредсказуемым, так жди непредсказуемого кулака во внезапное и непредсказуемое место. Смекаешь?

— Эй, я больше не колдую! — тут же опасливо заметил Эскиольд, делая шаг назад.

— Поэтому руку будешь чувствовать, — парировал я, — А функционал нашего общего друга не очень-то и изменится. Будем дальше морочить друг другу головы? Или станем добрыми и понимающими друзьями?

Вообще, мне было глубоко плевать, кому и что говорит Басх. Чего он этим добивается, что планирует приобрести. Но тенденция, по которой он раз за разом ставил меня в неловкое положение, начинала удручать. Так партнеры не поступают. Так ведет себя охамевший от вседозволенности балбес, получивший на коротком поводке злющего бойцового пса, готового моментально рвать всё живое по движению его брови. Теряющему берега конспиратору нужно было преподать урок.

Мы втроем вышли из дома, а спустя десяток минут к нам присоединился хмурый Басх, очень желающий что-то «серьезно поговорить». Пришлось ему объяснять, что внезапность хороша для импровизации, поэтому, если до него туго доходит, то я могу внезапно сымпровизировать такой ответ на его заскоки, что рука эльфа будет вспоминаться как приятный сон. Не со зла, а в качестве воспитательного момента, для углубления, так сказать, взаимопонимания.

— Не борзей, Михаил, — подытожил я, забирая у уставшей Стеллы тубус с саблей, — С кем хочешь борзей, а со мной и девчонкой не нужно. Либо ты предупреждаешь нас о возможных нежданчиках, либо я действую в меру своего понимания. Знаешь, что это значит? Вскрытый подозрительный эльф, умеющий молча плести заклинания пальцами.