Электрические сны - Виталий Вавикин

– Так это Гхан изменила его?

– Его изменил случай, – неожиданно обижено сказала Латси. – Здесь, на этой планете. Не Гхан. Она лишь оказалась рядом. Она и ее способность, – Латси пытливо заглянула Киф в глаза. – Как ты думаешь, сколько ему лет?

– Около сорока?

– Двадцать пять. Для нас двадцать пять, понимаешь?

– Так все-таки дело в наркотиках? Но ты же сказала, что он не принимал «Импульс».

– Он никогда и не принимал до того, как высадился на этой планете, и никогда не будет после, но тогда у него просто не было выбора. Только так он мог выжить. Все остальные из его отряда погибли. И если бы им не давали те препараты, которые превращали их в машин, выжимая из тела способность к регенерации, рассчитанную на долгую жизнь за считаные дни, то ничего у него бы не вышло… Они высадились здесь, чтобы уничтожить лабораторию, поставляющую «Импульс» на наш сателлит. Проникнуть на завод оказалось несложно, но уйти они уже не смогли. Их окружили. Взрыв было не отменить. Единственным шансом выжить было принять огромную дозу «Импульса» и надеяться, что тело, накачанное препаратами, ускоряющими регенерацию, выдержит… Гхан говорит, что Джюн пытался убедить остальных силовиков, но они предпочли умереть.

– Гхан тоже была на заводе?

– Изготовление «Импульса» крайне сложное и дорогое. Гхан похитили с Сателлита-Девять, как только узнали, что ее тело способно синтезировать этот наркотик. Ее изучали, пытались понять, как сделать еще таких людей… Они прожили с Джюном на заводе почти двадцать лет – ровно столько ему потребовалось, чтобы обезвредить автоматическую систему охраны, не позволявшую покинуть завод. И все это время рядом с ними разрастался взрыв. Гхан говорит, что в конце бомба уничтожила большую часть завода. Наверно, взрыв повредил системы управления автоматической защитой, поэтому им удалось выбраться. Хотя мне кажется, что Гхан и Джюн просто хотели побыть вместе. Конечно, не сразу. Вначале она боялась показаться силовику, думала, что он убьет ее, но когда он начал сходить с ума от одиночества… Думаю, у него не было другого варианта, кроме как влюбиться в нее… – в глазах Латси вспыхнул гнев, но тут же потух, захлебнулся. – Джюн вошел на завод подростком, а покинул его зрелым мужчиной. Он и Гхан улетели с Сателлита-Четыре и несколько лет находили таких, как я, и помогали им скрыться. Но для этого требовалось много денег, поэтому Джюн стал пиратом. Так что, когда будешь презирать и ненавидеть его, думай об этом.

– Я бы думала об этом, если бы он лишь грабил шаттлы, а не пригонял на продажу рабов.

– Но разве это не спасло твою жизнь? Разве, если бы Джюн не привез тебя сюда, ты не должна была отдать свое тело?

Агент Арг. За два долгих месяца, проведенные Киф на Сателлите-Четыре, они встречались еще дважды. Первый раз когда агент приводил в дом, где содержались рабыни, новых девушек, и второй – на взлетной площадке космопорта. Бывший агент элиты Сателлита-Один стоял рука об руку с перекупщиком Бархтом, ожидая новую партию рабов. Киф и других проданных Мронлу девушек они не замечали – это был всего лишь товар, за который они уже получили прибыль. Киф не знала почему, но ей хотелось попрощаться с Аргом – он напоминал ей о дочери, был тем последним, что хранило в себе крупицы прошлой жизни. Но бывший агент так и не взглянул на нее.

Киф и другие девушки поднялись на борт шаттла. Капитан Джюн и робот Мронл разговаривали в кабинете пилота. Помощником капитана была девушка по имени Гхан. Молодая, свежая, не красивая и не уродина. Киф смотрела на нее, вспоминая историю, рассказанную Латси. Историю о том, как капитан Джюн и Гхан провели вместе почти половину своей жизни, остановив время. Но если Джюн постарел, то Гхан годы обошли стороной. «Может быть, это из-за того, что ее организм сам синтезирует «Импульс»?» – подумала Киф, ловя себя на мысли, что смотрит на капитана Джюна совсем не так, как смотрела после их первой встречи. Может быть, он действительно не был злодеем?

– Говорят, роботы купили нас, чтобы проводить опыты, – суеверно прошептала девушка, которая сидела рядом с Киф и не моргая наблюдала за Мронлом. – Они разрежут нам грудь и вытащат сердце.

– На кой черт им сдалось наше сердце? – раздраженно спросила Киф.

– Значит, вытащат легкие или желудок. Как ты думаешь, они хотя бы дадут нам искусственные имплантаты? Я слышала, что на Сателлите-Один ученые добились хороших результатов и люди с искусственным сердцем живут после операции не один год.

– На Сателлите-Один бедняки продают богачам свои тела целиком, – сказала Киф. – Представь себе, головы стариков на молодых телах.

– Не ври мне!

– Я сама с Сателлита-Один.

– И что, там правда молодые продают старикам свои тела?

– Если бы нас не захватили пираты, то сейчас на моих плечах была бы голова старухи.

– Ого! – девушка снова испуганно уставилась на Мронла. – Думаешь, роботы тоже хотят получить наши тела? Отрезать наши головы и пришить на их место свои электронные мозги?

– Думаю, им просто нужны наши таланты.

– Какие еще таланты?

– Способности. Я, например, художник, а ты? Что ты умеешь делать лучше всего?

– Ничего.

– Совсем?

– Я просто женщина.

Эту девушку звали Лимья, и после того, как они прибыли на Сателлит-Шесть, Киф больше не видела ее. Впрочем, других девушек, с которыми они летели сюда, она тоже встречала крайне редко. Города роботов были странными и жутко неприспособленными для жизни.

– Что-то не так? – спросил Мронл, когда Киф выразила недовольство своей новой художественной мастерской.

– У меня в Нижнем городе было места в десять раз больше, чем здесь.

– Вы можете работать с картиной, а другие складировать в подсобке.

– Но здесь даже нет окон!

– Мы установили хорошее освещение.

Спорить с роботом оказалось сложнее, чем продавать элите свои картины – так, по крайней мере, чувствовала Киф. Особенно когда ее назначили учителем группы роботов, модифицированных для развития художественных способностей.

– Думаю, это безнадежно, – призналась Киф во время одной из редких встреч с девушкой по имени Сиол, которую доставили на Сателлит-Шесть на партию рабов раньше, чем Киф.

Сиол была историком, и ее класс находился в том же здании, что и художественная мастерская Киф. За первый год жизни среди роботов они встречались не больше дюжины раз.

– Они молодая нация, – словно извиняясь за роботов, говорила Сиол. – Они только учатся жить самостоятельно.

Киф не любила историю, особенно все, что касалось политики, но получить базовые знания о месте, где живет, считала необходимым. Особенно учитывая тот факт, что она не была свободна. Всего лишь раб бездушных машин – тех, кто еще десять лет назад сами были рабами.