Геббельс. Портрет на фоне дневника - Елена Ржевская

16 апреля 1929. Вчера вечером смотрел… «Фройляйн Эльзе». Милое еврейское дитя! Ого!.. (Конец записи отсутствует. Возможно, фильм навеял воспоминания об Эльзе.)

19 апреля 1929. В Пирмасенсе наши мальчики напали на коммунистическую демонстрацию и отколотили Макса Хольца[27]. Так и должно быть. Народ просыпается.

«ЭТО ПОЛЗУЧАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОИНА»

24 апреля 1929. Макс Хольц избит нашими людьми в Карлсруэ. Тяжело ранен. Хорошо! Не давать роздыху этим свиньям!

26 апреля 1929. Гибель республики, возможно, ближе, чем все мы думаем.

30 апреля 1929. Завтра Первомай. Будут ли убитые? КПГ слишком разевает глотку.

1 мая 1929. Без кровопролития не обойдется. Это ползучая гражданская война.

2 мая 1929. 1 мая было спокойнее, чем думалось, – сожалеет Геббельс. Но: – Еще ночью произошли кровавые события. Баррикады в Веддинге и Нойкёльне. 9 убитых, 100 тяжелораненых, 1000 арестованных. Уличная битва, открытая гражданская война… В рейхстаге сильное смятение. КПГ требует обсуждения этих событий… В конце коммунисты запели «Интернационал»… В Веддинге снова начались уличные столкновения. Вот их укрепленная республика… Лучше не будет, пока этой сволочи не покажут зубы. Когда придет наш день?

«Мы должны доказать марксизму, что будущий господин улицы – национал-социализм и точно также он однажды станет господином государства» («Майн кампф»).

Но перевес сил оказался на стороне красных, и национал-социалисты вступают в сговор с полицией. «Я должен прекратить борьбу против полиции… нам обещана полицейская защита» (20.9.1929). Знаменательная запись. Полицей-президент Берлина д-р Вайс, поносимый в нацистской прессе тем рьянее, что он к тому же еврей, гарантирует нацистам защиту в обмен на прекращение ими борьбы против полиции. Сговор на этом этапе состоялся.

«Да, пролилась кровь», – с удовлетворением отмечает Геббельс, когда под защитой полиции стало возможно безнаказанно орудовать в «красных» кварталах (23.9.1929). «Полиция очень расположена к нам, особенно офицеры» (29.9.1929).

28 августа 1929. Дьявольский план Юнга. Дискуссия с коммунистами. 5 раненых.

29 августа 1929. Принимаются военные меры против коммунистов. Теперь мы можем демонстрировать… Особенно в красных кварталах.

«НАДО ГОТОВИТЬСЯ… ТОГДА МЫ ПОБЕДИМ»

27 июня 1929. Бурная сцена с Герингом, который все более склоняется к фракционности. Глуп как солома, ленив как крот. Со всеми обращается как каналья, пытался и со мной. Не на того напал.

23 июня 1929. Беречь нервы! Ждать. Растить наши плоды. Не сорвать их слишком рано.

29 июня 1929. Выступал Штрейхер. По моим понятиям, разрушительно. Этот голый антисемитизм слишком примитивен. Он упускает почти все проблемы. Еврей не во всем виноват. Мы тоже несем вину, и, если мы это не признаем, мы не найдем никакого пути. Но Штрейхер все же молодец.

21 июля 1929. Читал «На Западном фронте без перемен». Ничего особенного. Воспоминания мобилизованного о войне. Вот и все. Через два года о книге никто и не вспомнит. Но она повлияла на миллионы сердец. Книга хорошо сделана. Поэтому так опасна.

Очень выразительная оценка книги будущим министром культуры.

2 августа 1929. Партийный съезд. Все единодушны, потому что никто не решается говорить. Суматоха и ликование. Гели Раубал. Красивое дитя. Провели вечер с ней, ее матерью и шефом. Мы много смеялись.

Гитлер появлялся повсюду, даже на столь торжественном партийном мероприятии, в обществе своей племянницы, что вызывало скрытый ропот в партийных верхах.

3 августа 1929. …великий день Нюрнберга. Вчера: в 11 ч. утра праздничное открытие съезда… Штрассер открывает. Слишком длинно, слишком примитивно, слишком демагогически. Штрейхер приветствует. Хорошо и кратко. Вагнер оглашает манифест Гитлера… Блестяще написано. Только одна идея чрезмерна. Затем обеденный перерыв. По городу. Коричневые рубашки доминируют повсюду… Вечером фейерверк на стадионе и массовый концерт. 40 000 человек. Исключительное впечатление… Вечером разговор с Б. Он открыл комплот. Д-р Штрассер… и компания против Гитлера… Теперь я проник в суть… Я остаюсь на своем месте. При Гитлере. Мы этой змее голову растопчем.

В Нюрнберг прибывают поезда с манифестантами из Берлина и других округов.

4 августа 1929. После обеда специальный поезд из Пфальца. (Округ земли Рейнтнд-Пфальц, оккупированный французами.) Юноши прибыли в белых рубашках, французы запретили коричневые. Гитлер крикнул им навстречу: «Придет день, и мы сорвем с французов их мундиры!» … На улице уже гремят барабаны. Факельное шествие. Бесконечно долго.

6 августа 1929. Надо готовиться духовно, душевно, организационно и, главное, физически. Тогда мы победим.

Но имеются помехи:

10 августа 1929. Есть с чего отчаяться. Женщины! Женщины почти во всем виноваты.

И добавит через несколько дней: «Женщины причиняют много страданий», «Надо кончать эту историю с женщинами. Постараюсь найти эквивалент в работе».

11 августа 1929. У Бранденбургских ворот отвратительный памятник «Всем жертвам мировой войны». Надо бы добавить: за исключением немцев!

Стремление Веймарской Германии быть частью мира, воля к примирению, выраженные в этой надписи, ненавистны нацистам.

«Я НЕ СТАЛИН, Я ИМ СТАНУ»

6 октября 1929. Муссолини. Эти итальяшки не заслуживают великого человека. – Со слов Геринга, знавшего Муссолини в Риме, Геббельс записывает: «Римлянин масштаба Цезаря. Он зачинает историю».

«Ксени подарила мне хороший портрет Муссолини».

7 октября 1929. Мужчины обабились. Мы, немногие мужчины, можем поэтому принести немало пользы.

Гитлер в представлении Геббельса выпал из числа надежных мужчин. «Иногда я отчаиваюсь в Гитлере. Почему он молчит?» «Жизнь трудна, подчас непереносима. Но надо идти вперед и не оглядываться».

И снова: «Вперед. Беречь нервы. Только не огладываться назад!» Это фашизм в нем настойчиво обрывает память, связь с прошлым.

5 ноября 1929. Штеннес говорит, что я Сталин движения, который оберегает чистоту идеи. Я не Сталин, я им стану. Идея должна быть чиста и бескомпромиссна.

Геббельс – тайный поклонник Сталина. А в этой вырвавшейся у него формулировке корчится еще и несогласие с курсом Гитлера, снова сближающегося с национал-народной партией спустя несколько лет после состоявшегося разрыва, за который так ратовал Геббельс, поборник социализма. «Многие не могут отделаться от мысли: социализм – отнимание собственности. Какое заблуждение!»