Барселона под звуки смерти - Анна Орехова

Но раз работал профессионал, к чему тогда потасовка на ступеньках? Пристрелил бы по-тихому и слинял. Разве что Милнер первым заметил убийцу и ринулся защищаться? Тогда выходило, что жертва знала своего палача.

И ещё вопрос – при чём тут серёжка? Сначала Милнер вынес её из квартиры, потом убийца забрал её у Милнера. Что такого ценного в этой вещице?

Рамиро пролистал фотографии, останавливаясь на изображении серебряного кольца с тремя зелёными камушками, соединёнными треугольником. Фотографировать пришлось вместе с ухом русской. Когда Рамиро попросил её снять серёжку, она так замотала головой, что он всерьёз испугался, что девчонка вывихнет себе шею. Странная какая-то, ей богу. Не то чтобы с приветом, но уж точно тараканов в голове пруд пруди.

Рамиро становилось не по себе от её пристального взгляда. Сначала даже подумал, что она с ним заигрывает: стоит близко и неотрывно смотрит на губы. Будто напрашивается на поцелуй. Но потом понял, что это её фишка, общается она так странно. По крайней мере со своим русским другом вела себя точно так же. Хотя другом ли? Тоже большой вопрос. По поводу Кирилла Разумова сомнений было не меньше.

Ловкина врала, это очевидно. Фамильная ценность? Бред, честное слово, похоже, ляпнула первое, пришедшее в голову. Одна серёжка сломалась, и она оставила её дома, вторую не сняла, потому что это, якобы, её талисман. Сочиняла на ходу, как пить дать. Вот только зачем? Что она скрывает?

Дверь приоткрылась, впуская лысую голову Переса.

– Пришёл сеньор Разумов.

– Пусть заходит. Стой! – скрывшаяся было физиономия вновь просунулась в щель. – Что с ордером? Запросил?

– Да, сеньор. К вечеру будет.

– А чего не отчитываешься? Или я за тобой бегать должен?

Рожа Переса залилась краской, казалось, даже лысина порозовела. Он протиснулся в кабинет и закрыл дверь.

– Я связался с охраной «Сэфера», они уже подготовили записи. Заберу, как только получим ордер.

Рамиро откинулся на спинку кресла, та скрипнула и накренилась. Как же его раздражали эти формальности! Убитый жил в отеле, записи помогут выстроить его распорядок дня. Понять, с кем он встречался. Может, увидеть, кто за ним наблюдал. Хотя в последнем Рамиро сомневался: едва ли убийца-профессионал засветился. Да и Милнер не дурак, чтобы перед камерами мелькать. Но вдруг… порой крошечная деталь меняет всё дело.

По предварительной версии убитый был вором. На это указывали: набор отмычек, вскрытый замок в квартире Ловкиной Вероники и кожаные перчатки, которые Милнер, по всей видимости, не успел снять до встречи с убийцей.

Конечно, можно допустить, что набор отмычек убитому подкинули, замок взломал не он и вообще оказался в том доме случайно. Но вряд ли кто-то стал бы натягивать на него перчатки, скорее бы в карман подложил.

Так что пока Рамиро склонялся к версии, что именно Милнер устроил погром в квартире Ловкиной. Ради одной единственной серёжки? Тут либо Ловкина темнит, и украли что-то ещё, либо безделушка, стоимость которой с виду не больше тридцати евро, по какой-то причине представляет ценность.

А Перес и в самом деле не безнадёжен. Связался с охраной, попросил подготовить записи с камер. Это хоть немного ускорит ход дела.

Рамиро глянул на помощника.

– Ладно, зови Разумова. И держи меня в курсе насчет ордера!

– Понял!

Перес скрылся за дверью, и, не успел Рамиро глотнуть гадкого остывшего кофе, как в кабинет, стукнув для приличия, зашёл вчерашний русский.

– Доброе утро! Присаживайтесь, – Рамиро указал на стоявший напротив стул.

– Доброе утро, – Разумов поздоровался по-испански, а усевшись, буркнул уже по-английски: – Чем обязан столь радушному приглашению?

Рамиро отодвинул ноутбук, поглядывая на русского. За двадцать лет в полиции он насмотрелся на таких вот якобы уверенных в себе типов. Хороший детектив на то и детектив, чтобы замечать детали: покрасневшие глаза – значит, русский плохо спит; запах сигарет – видимо, много курит, а это, в свою очередь, говорит о расшатанных нервах. Ну и, разумеется, его не красил тот факт, что он скрыл знакомство с убитым.

– Давайте для начала ещё раз пройдёмся по событиям вчерашнего дня. Во сколько, говорите, вы вернулись из «Сэфера»?

Русский достал из кармана платок и принялся протирать стёкла очков.

– Около трёх мы с партнёром закрыли палатку и сразу направились домой. На дорогу ушло минут пятнадцать.

– Ясно, – Рамиро глотнул кофе и скривился. Хуже растворимого может быть только остывший растворимый. – И до самого приезда полиции вы из квартиры не выходили?

Разумов вернул очки на нос и, чуть поколебавшись, ответил:

– Выходил разок покурить.

– Ваш партнёр в это время оставался в квартире?

– Да.

Рамиро пошевелил мышкой, оживляя ноутбук, и открыл файл с названием «Заметки по делу».

– Не припомните, в какое время вы устраивали перекур?

Русский пожал плечами.

– Полпятого, плюс минус.

Рамиро сделал пометку в файле.

– Продолжайте.

– Да продолжать в общем-то нечего. В начале шестого услышал, как подъехали полицейские, спустился в холл, увидел… – он сглотнул и чуть тише добавил: – Дальше вы знаете.

Дальше Рамиро на самом деле знал. Он прибыл на место преступления минутой позже патрульных – находился неподалёку, когда рабочие обнаружили труп и вызвали полицию. Как раз осматривал тело, когда Разумов вышел из лифта. Затем последовала стандартная процедура: вывести свидетеля на свежий воздух, дать отдышаться и после задавать вопросы.

Разумов, как и прочие жильцы, сообщил, что ничего не видел. Был у себя, услышал мигалки, спустился в холл. Однако когда подошедший полицейский рассказал о взломанном замке в квартире номер двести один, русский встрепенулся. Оказалось, что там остановилась его знакомая. Разумов сам вызвался сопроводить полицейских в «Сэфер», где работала Ловкина Вероника.

Рамиро задумчиво поглядывал на русского. Очень уж вовремя он выходил покурить, успел бы и Милнера прикончить, и к себе вернуться. Смущало только местоположение лифта. Убийца оставил кабину на первом этаже. Оба рабочих в один голос утверждали, что обедали на крыше, потом спустились на пятый этаж, вызвали лифт, и тот поднялся с холла. Ну а выйдя из кабины, увидели труп и позвонили в полицию.

Разумов же до приезда патрульных находился в своей квартире, на четвёртом. Ну или утверждает, что находился. В любом случае, будь он в холле, рабочие бы его заметили. Подняться по лестнице не мог – зацепил бы краску. На лифте тоже не вариант – тогда кабина стояла бы на четвертом.

Есть ещё один сценарий: убил Милнера, поднялся к себе и отправил вниз пустой лифт. Возможно, конечно, но как-то уж слишком изощренно. Куда проще было выйти из дома и позаботиться об алиби.