Печать льда - Сергей Малицкий

– Что девка? – толкнул в плечо замершего гиганта Рин.

– Она подошла к тележке, посмотрела на тебя, сняла с пояса тыкалку стальную, которую сегодня твой дядя в камень воткнул, да положила рядом с тобой. А я… А я не сдержался да коснулся ее… Каюсь, не сдержался! И не то что облапать хотел – так, побоялся, что развеется она, словно морок. И ведь не хватал, не шлепал – едва дотронулся ладонью! Другая бы отшутилась или руку оттолкнула, а эта развернулась да как вдарит! Веришь ли? – Орлик осторожно потрогал подсыхающий ожог на щеке. – Тут же всякая суета из головы улетучилась. Ага. Вместе с соображением. Только и помню, как вспыхнуло что-то у глаз. Пришел в себя – лежу у колеса тележки и воняю паленым, как жженый кабан щетиной. А девки этой как и не было. И кошеля моего тоже. Ну докатил тебя до Камрета, получил от него выволочку за дурь. Он поколдовал над тобой со своими средствами – они у него чуть ли не от любой хвори имеются. А там уж я тебя к тебе домой и отправил. И вот уж, считай, второй день девку эту ищу, а разыскать никак не могу. Но в городе она, точно тебе говорю!

– Какая она? – только и спросил Рин.

– Ладная, – прошептал вельт. – Не высокая, не низкая. Не толстая, не худая. Все к месту и самым складным образом. Волосы у нее хоть грязные были, а все одно ровно грива у айгской кобылицы. О лице не спрашивай, я виршеплетению не обучался, а простыми словами, кроме как «красавица», никак ее обозначить не смогу. Она, конечно, не Хозяйка никакая и не охотница, но выволокло ее на тебя из самой глубины Погани. А уж как она туда попала, да кто она из себя, то мне интересно не меньше, чем тебе. Правда, вместе со шлепком тем как-то у меня к ней мужской интерес поубавился. Знаешь, парень, не по мне девку в меха кутать да понимать, что она при желании и с тебя самого шкуру содрать может. И я не о колдовстве говорю, которое только и могло меня поджарить да с ног сбить. Она и с мечами управлялась на загляденье. Давно я такого танца не видел, хотя всего-то выдернула клинки да повела вокруг себя. Ну и не в себе она. Смотрит на тебя, и вдруг глаза у нее словно разрывы в облаках в зимнюю ночь делаются, стынет все внутри.

– Это отчего у тебя стынет все внутри? – раздался за спиной Орлика скрипучий голос.

– Бывают причины, бывают. – Вельт шумно поднялся и тут же обернулся к Рину: – Вот, парень, как ты должен был догадаться, хозяйничает в лучшей оружейной лучший оружейник Айсы.

– А ты не знакомь нас, не знакомь, – ухмыльнулся кутающийся в рыжую поддевку черноволосый тарс, почесывая крючковатый нос. – Младший Олфейн еще мальчишкой все оружейные лавки высмотрел, я так даже проверял после него кольчужки, думал, дыры он на них приглядом протрет. Правда, соображаю, мою-то лавку не особо выделил среди других, она на вид даже потеснее прочих будет.

– День добрый, мастер Ханк, – склонил голову Рин. – Зато только в твоей лавке никогда я не видел дешевых поделок!

– Правильно, дешево – значит, плохо, – расплылся в улыбке оружейник. – Ну раз такое дело, пойдем посмотрим, чем я вам смогу помочь или чем вы мне поможете.

Идти пришлось недалеко. Узкий коридор, освещаемый редкими светильниками, уперся в массивную дверь, собранную из окованного железом дуба. Ханк загремел связкой ключей, разомкнул не менее трех замков и потянул на себя дверь, за которой оказалась еще одна, только выкованная целиком из железа, да еще и украшенная медными заклепками. Дальше была и вовсе каменная плита. Но Ханк подмигнул Орлику, подергал что-то в сумраке над головой, приналег и сковырнул плиту в сторону, показывая, что и она тоже такая же дверь, как и прочие.

– Не удивляйся, – усмехнулся вельт, когда все трое оказались в холодной комнате с занавешенными тяжелой тканью стенами, посередине которой под висячим светильником стоял узкий стол. – Ханк может попасть сюда и более коротким путем. Это чтобы ты кое-что понял.

– Ничего он не понял, – улыбнулся тарс, отчего уголки рта его оказались выше кончика носа. – Да и не следует ожидать блеска там, где и заточка еще не легла.

– Я и вправду не понял, – признался Рин. – Единственное, что приходит в голову, что за этими занавесями укрыты сокровища.

– Ну для кого-то и сокровища, – довольно кивнул оружейник, – а для кого-то результат особого умения, тяжелого труда и благоволения Единого. Однако, как бы дорого я ни собирался сбыть особым клиентам особый товар, который не выставляю в лавке, а храню здесь, уверяю тебя, парень, с каждой следующей отпертой перед ним дверью мой заказчик в собственной голове повышает цену на мой товар без всяких усилий с моей стороны.

– Ничего не происходит без усилий! – заметил Орлик.

– Кое-что делается с радостью, – отозвался Ханк. – Особенно если речь идет о друзьях. Не сомневайся, молодой Олфейн, цену за товар возьму, но навар скоблить с тебя не буду. К тому же нелегкое испытание тебе предстоит!

– Смотри-ка! – удивился вельт. – Слухи и вести не ходят по улицам Айсы, а летают над ее крышами! В таком случае добавлю, нелегкие испытания предстоят всем нам!

– Я был вчера и в Поганке, и в поселке, – нахмурился оружейник. – Подозрения твои, Орлик, хотел проверить. Улицы за стеной Айсы словно вымерли. Впору было бы успокоиться мне, вельт, но уж больно старались убедить меня трактирщики, что никакого наплыва посетителей и не было. Да и те купцы, что стояли на торжище, словно языков лишились. И, кстати, некоторые отправились восвояси не торным трактом, а бездорожьем, на север, через Тарсию.

– И там им не будет дороги, – покачал головой гигант. – Значит, не всех купцов Боска под себя подгреб?

– Увидим, – прищурился Ханк. – Однако магистрат уже извещен.

– Известить воина – мало, – пожал плечами Орлик, – надобно еще разбудить его и дать в руки оружие.

– Почувствует врага, сам ухватится, – отрезал оружейник.

– Было бы кому хвататься, – скривился вельт.

– О чем вы? – удивленно оглядел обоих Рин. – Ну о своем испытании я знаю уже, а вот о чем магистрат должен заботиться, не понял. Да и насчет того, чтобы цену дать за товар…

– Не спеши, парень, – отмахнулся Орлики неслышно опустил на край стола топор и пику. – Не облизывай ложку, пока не окунул ее в котел. Придет час, все узнаешь. Давай-ка займемся делом, Ханк, начинай!

– Начало спину не ломит, – подмигнул Рину оружейник и сдернул с середины стола ткань. На черном сукне остался меч опекунши, обломки кинжала дома Олфейнов и короткий сверток.

– Начнем с этого. – Ханк двинул к себе сверток, развернул холстину, и Рин пошатнулся от боли, пронзившей виски. На столе лежал оконечник его меча. Острие блестело неповрежденным металлом, но ладонью выше бугрился окалиной короткий огрызок.

– А что тут начинать? – хмыкнул Орлик. – Все, что торчало в земле – осталось, остальное – сгорело.

– Не сказал бы, приятель, – покачал головой Ханк. – Не все так просто. Ты вот не жалуешься на пику, на топор?

– Нет, – пожал плечами вельт. – Наоборот, всякий раз готов благодарить мастера. Ни одного мига не было, чтобы я пожалел о том, что купил их у тебя.