Страсть и скандал - Элизабет Эссекс

— Благодарю, хазур. — Она помедлила немного, чтобы спрятать улыбку за маской осторожного благоразумия, а затем продолжила: — Насколько мне известно, в городе есть прекрасный ботанический сад. Наверное, там хорошо назначить нашу встречу. — Ей хотелось уехать подальше от резиденции, от гарнизона и назойливых глаз и ушей.

— Фарахат-Бакш — прекрасное место для встречи, мэм.

Или это лунный свет вздумал сыграть шутку, или его глаза и в самом деле сияли той же радостью, что и ее собственные?

— Отлично. — Она протянула руку. — Тогда до встречи.

Как легко она согласилась! Он ответил ей изящным поклоном, а затем склонился к ее руке.

— До встречи, мой друг.

Но затем он поднял на нее взгляд из-под темных ресниц и коснулся губами дотоле ничем не примечательной кожи ее костяшек, и странное волнение поднялось вверх по руке — словно океанская волна ударилась о берег, сбивая ее с ног.

Собственно, равновесия она с тех пор так и не обрела.

С другой стороны, ей этого и не хотелось.

Рассвет следующего утра наступил милосердно рано, бледно-золотой, заливая долину Доаб теплом и ровным желтым светом. Катриона встала рано и толкнула тяжелые ставни — как раз чтобы увидеть, как по прохладной улице гарнизона мрачной тенью пробирается шакал, чтобы исчезнуть в туманной дымке, низко стелющейся над рекой.

Но ничто не могло омрачить этого утра — казалось, сегодня возможно все. На самом деле, разумеется, препятствий было бесчисленное множество — возражения со стороны Намиты, просьба тетки отнести что-нибудь кому-нибудь из ее приятельниц в гарнизоне или легкое недомогание одного из детей, — но она не позволит, чтобы они помешали ее планам. Ей не терпелось выбраться из дому и пуститься вскачь в обществе друга, прекрасного наездника Танвира Сингха. Показать ему, что она достойна его лошади. А еще, возможно, доказать себе, что за беспечной улыбкой красавца бродяги, торговца лошадьми, действительно скрывается тот очаровательный и любезный друг, которого она узнала прошлой ночью.

Уже через час она пересекала реку по направлению к большому ботаническому саду в центре города. Здесь мистер Джон Форбс-Ройял собирал коллекцию лекарственных растений, чтобы внести их в каталог, и пытался выращивать чайные кусты, контрабандой вывезенные из Китая. Двоюродные брат и сестра ехали за ней следом; маленький отряд прибыл на место назначения задолго до условленного времени, поскольку и ей, и детям не терпелось выбраться из дому прежде, чем жара не загонит их в гамаки, погрузив в дрему. По крайней мере она торопила их именно под этим предлогом.

Она взяла с собой только Артура и Алису. Джорджа слегка лихорадило — у него прорезался коренной зуб. А Шарлотта была еще слишком мала для длительных конных прогулок. Шарлотта слезно умоляла, чтобы взяли и ее тоже, но Кэт не решилась сажать девочку перед собой в седло, в самый первый раз садясь на резвую кобылку.

— В следующий раз, — пообещала она.

Миновав ворота сада, Кэт решила направить лошадей неспешным шагом по прохладной тенистой аллее, но счастливое предвкушение встречи выкидывало в ее душе суматошные коленца. Что за восхитительное ощущение — чувствовать себя живой и счастливой, открываться навстречу всему, что видят глаза, и тому, что может принести сегодняшний день!

Поэтому, услышав мерный стук копыт о плотно утоптанную почву, она обернулась, чтобы приветствовать Танвира Сингха. Но радостная улыбка застыла на ее враз помертвевшем лице.

К ней направлялся не Танвир Сингх, но лейтенант Беркстед, этот светловолосый голубоглазый злой дух прошлой ночи. Именно тот, кого она — из всех мужчин в мире — меньше всего хотела видеть.

И он приближался под таким углом, что их пути неминуемо должны были бы пересечься. Но Катриона мгновенно сменила направление: инстинкт, как всегда, велел ей: «Беги немедленно!» Нужно было держаться от лейтенанта как можно дальше. Не встречаться с ним взглядом. Бежать!

Она повернула лошадь в другую обсаженную деревьями аллею. Так лейтенант их не заметит.

— Сюда, Артур. Не устроить ли нам маленькое состязание? Давайте отпустим поводья наших пони.

И лошади пустились шумным галопом в направлении, противоположном тому, откуда взялся облаченный в алый мундир нарушитель спокойствия.

Но лейтенант Беркстед оказался человеком весьма настойчивым. Он настаивал на встрече. И намерение это было опасным.

Пока они наслаждались размеренным галопом уравновешенных, неспешных пони, лейтенант пустился в преследование. Лошадь Беркстеда грозила опрокинуть Катриону, а ей приходилось сосредоточиться на том, чтобы ее резвая, хоть и хорошо обученная кобылка не сильно обгоняла маленьких горных пони, на которых ехали дети.

Она была вынуждена осадить лошадь куда более резко, чем хотелось бы, просто для того, чтобы избежать столкновения. И умное животное справедливо возмутилось, в знак протеста взвившись на дыбы.

— Сэр! — Сердце Катрионы колотилось о ребра. Но кроме страха возникло что-то еще, не менее сильное. Злость. Возмущение. Разве можно стерпеть, если человек не умеет вести себя в седле? Такой всадник создает опасность не только для себя, но и для других, да и для лошади тоже. Его бедный мерин, взвинченный и взмыленный, показывал ей белки глаз, беспокойно вскидывал голову, потому что уздечка впивалась ему в губы.

Ей пришлось сжать бока лошади ногами, чтобы ее успокоить, а лейтенант схватил ее поводья.

— Все в порядке, мисс Роуэн. Теперь я крепко держу вашу лошадь.

— Мою лошадь? — Проклятый самонадеянный глупец, ослиная… задница. — Сэр, вы, должно быть, перегрелись на солнце. Немедленно отпустите. — Еще больше злило то, что он заставил ее быть такой грубой. Она дрожала всем телом, да и в душе все кипело, но спустить подобное поведение было нельзя. — Вы помешали нашей прогулке. И не даете мне следить за детьми. Будьте так любезны, сэр, отпустите поводья.

Но лейтенант Беркстед не слушал и держал поводья, хотя лошадка пыталась пятиться прочь от него и мотала головой, чтобы освободиться.

— Не представляю, что творилось в голове у вашего дяди, когда он покупал вам это смешное животное. Но теперь я вас держу крепко.

Судя по голосу, он казался довольным собой и в то же время снисходительным. Неужели думал, что она станет его благодарить?

Но благодарности она не чувствовала ни капли. Она была страшно раздражена. И ее раздражение росло с каждой минутой. Она сделала все, что могла, чтобы избежать встречи с этим типом. Она даже предпочла бы вовсе покинуть сад и лишиться свидания с Танвиром Сингхом, чем говорить с лейтенантом Беркстедом. Но теперь, когда ее охватил самый настоящий гнев, об отступлении не могло быть и речи. Если он навязывает ссору — он ее и получит.

— Сэр. — Она постаралась придать своему тону твердость гранита — гнев пробудил в ней настоящую шотландку. — Мой дядя лорд Саммерс решил купить ее, потому что умеет распознать превосходную лошадь с первого взгляда. И он понял, что она мне подходит. Вероятно, вам не встречались леди, которые умеют хорошо ездить верхом. Но уверяю вас: до вашего вмешательства я наслаждалась приятным легким галопом вместе с моими домашними по прямой и ровной аллее. Не стоило ни тревожиться, ни вмешиваться. И тем более — без приглашения врываться в наш семейный круг.