Нью-Йорк - Эдвард Резерфорд

– Понимаю, куда ты клонишь, – сказал Босс.

– Ты же знаешь, что я всегда присмотрю за мамой. Как и Клара.

– Не сомневаюсь.

– Я лишь подумал, что надо бы тебе меня защитить. И род ван Дейков. Вот и все.

– Обещаю, Ян, подумать над этим. Но пусть это лучше останется между нами.

– Безусловно, – ответил Ян.

После этого я тихо перешел в другой конец сада, а когда вернулся в дом, то не обмолвился об услышанном ни словом – даже Гудзону.

Из 1696 года я помню два события. Старая стена на севере города рушилась на глазах, и несколько лет назад вдоль нее проложили улицу, которую назвали Уолл-стрит. И в том же году на ее пересечении с Бродвеем англиканцы начали строить новую красивую церковь. Церковь Троицы – вот как ее назвали.

Вторым событием было последнее путешествие капитана Кидда.

Война короля Вильгельма с французами все тянулась. Голландское поселение Скенектади, основанное в двух сотнях милях вверх по реке, подверглось нападению французов и индейцев, тогда как в океане французы и их пираты так докучали англичанам, что те взмолились и упросили капитана Кидда разобраться. Капитан, как я уже сказал, отошел от дел и был уважаемым человеком. По правде, в то самое время он как раз помогал строить церковь Троицы на Уолл-стрит. Но он согласился. «Не думаю, впрочем, что его пришлось долго уговаривать, – заметил Босс. – Эти старые морские волки всегда тоскуют на суше».

Однажды я шел домой, и ко мне присоединился Гудзон. Вид у него был взволнованный, но он помалкивал и знай шагал рядом, очень по-свойски, как делал часто. И я положил ему на плечо руку, как тоже делал часто. Тогда он постепенно разговорился.

– Капитан Кидд хочет взять меня в море.

Сердце у меня екнуло, словно корабль, идущий ко дну.

– Ты слишком молод, чтобы думать об этом, – ответил я.

– Мне почти шестнадцать. Есть юнги намного моложе!

– Босс не позволит, – сказал я и мысленно взмолился, чтобы так и вышло. – Неужели тебе не терпится покинуть отца?

– Нет! – вскричал он и обвил мою шею рукой. – Не в этом дело! Но в море я выучусь на матроса.

– На пирата ты выучишься, – сказал я.

Насмотревшись на экипажи этих приватиров, я содрогался при мысли, что Гудзон будет жить среди подобного люда.

Не успели мы войти в дом, как меня позвал Босс.

– Вот что, Квош, – сказал он. – Капитан Кидд желает купить Гудзона. Он сделал мне очень солидное предложение.

Я только переводил взгляд с одного на другого. Я не знал, что сказать. Затем опустился на колени. Это было все, что я мог сделать.

– Не посылайте его в море, Босс, – произнес я. – Он все, что у меня есть.

– Ты же знаешь, что он и сам хочет, – ответил Босс.

– Знаю. Но он ничего не понимает. Я думаю, что капитан Кидд – совершенный джентльмен, но его команда… Иные из тех, кого он набирает, – это просто пираты.

– Квош, мы не можем вечно держать его при себе, – сказал Босс.

Я лихорадочно соображал. Меня страшили не только опасности, подстерегавшие Гудзона в море, но и то, как мог поступить с ним капитан Кидд, если купит его. Что, если он продаст моего сына в каком-нибудь далеком порту? Что тогда будет с Гудзоном? Я все еще надеялся, что Босс когда-нибудь даст ему вольную.

– А что, если капитан Кидд не станет покупать Гудзона, а просто заплатит вам за его службу? – спросил я. – Вы сдадите Гудзона внаем, но капитану придется его вернуть. Он и в цене поднимется как матрос!

Я лишь пытался что-нибудь измыслить, но Босс призадумался.

– Это годится, Квош, – изрек он. – Теперь ступай, а завтра поговорим.

На другой день было решено, что Гудзона сдадут капитану Кидду внаем. Спасибо и на том. На снаряжение корабля ушло много недель, и это было драгоценное для меня время, поскольку я думал, что больше не увижу сына. Но я не поделился с ним мыслями, а он находился в таком волнении, что мчался на берег всякий раз, как исхитрялся сбежать от меня.

Конечно, многие питали надежду изрядно разжиться на этом походе. В него вложились не только губернатор, но и несколько знатных английских лордов. Поговаривали, что тайную долю имел даже король Вильгельм. Корабль нарекли «Галерой приключений», исходя из того, что на нем были весла, а потому он мог атаковать другие суда даже в безветренную погоду. На нем было сто пятьдесят человек экипажа и тридцать четыре пушки.

Когда подошло время отплытия, я усадил Гудзона рядом и сказал:

– Отныне повинуйся капитану Кидду во всем, потому что теперь он твой господин. Но среди тех людей, Гудзон, с которыми ты поплывешь, есть очень дурные. Поэтому делай свое дело и держись в сторонке, – возможно, они тебя и не тронут. Помни, чему учили тебя мать и отец, и всякая беда пройдет стороной.

Наконец в сентябре 1696 года «Галера приключений» покинула Нью-Йоркскую бухту, и я провожал Гудзона взглядом до тех пор, пока он не скрылся из виду.

Шли месяцы, вестей не было. Я знал, что если капитан Кидд не найдет добычи поближе, то наверняка устремится через океан к берегам Южной Африки – мысу Доброй Надежды. Обогнув этот мыс и направившись к острову Мадагаскар, можно было встретить и французских купцов, и пиратов.

Однажды в порт вошел корабль, бывавший в тех краях. Он доставил новости: капитан Кидд лишился трети своей команды, застигнутой холерой у берегов Мадагаскара. Но правда ли это и жив ли мой Гудзон, я знать не мог.

Весной мисс Клара родила сына. У Яна были только дочки, и Босс очень обрадовался малышу. Мальчика назвали в честь Босса: Дирком.

– У меня есть внук, Квош, – сказал он, – и если мне повезет, то я еще увижу, как он вырастет. Разве не славно?

– Да, Босс, – ответил я. – Вы везучий человек.

Но Госпожа, хотя мисс Клара поднесла ей младенца, так и не обрадовалась внуку, рожденному в англиканстве.

А дальше в час, когда я не ждал, пришли новости, по которым я протомился всю жизнь. Госпожи не было дома, и Босс позвал меня в гостиную.

– Квош, – заявил он, – ты помнишь мое обещание: когда я умру, ты станешь вольным?

– Да, Босс, – ответил я.

– Имей в виду, что воля может оказаться не тем, что ты думаешь. Но так или иначе, в моем завещании я откажу тебе вольную и в придачу немного денег.

– Я старею, Босс, – сказал я, молясь про себя. – Будет ли вольная и Гудзону?

– Да, – подтвердил Босс, – он тоже станет свободным. Если жив.

– Спасибо, Босс.

– Не говори об этом никому, Квош, – сурово произнес Босс. – Ни Гудзону, ни единому человеку в доме! Это останется между нами по причинам, которые тебе незачем знать. Понимаешь?

– Да, Босс, – сказал я.