Мария и Вера - Алексей Варламов

На третий день, прочитав половину «Кавалера Золотой Звезды», где снова было о женщинах и о любви, я себя вконец запрезирал, решил, что пора мне возмужать и научиться обходиться без женского общества, но Анин голос, ее скользящие с поволокой глаза, маленькие ладони и ножки в шерстяных носках — все это мерещилось мне во сне и наяву, и от этих противоречивых чувств я полез на чердак, достал оттуда спутавшиеся снасти, наладил их и отправился на карьер ловить рыбу донными удочками.

Наш карьер был водоемом необычайно капризным, рыбы там водилось много, и притом самой разной, но она была закормлена и избалована многочисленными рыболовами, и требовалось изрядно поломать голову, чтобы ее привадить. Ловили мы чаще всего удочками около затопленных деревьев, где держался мелкий окунь, плотва и карась, но все это было баловство — настоящей рыбалкой на нашем карьере считалась ловля зеркального карпа на закидушки. Карп брал редко, но уж когда это случалось, могучая рыба шла с сопротивлением, делала в воздухе свечки, рвала прочнейшую леску, доводя до исступления самых стойких мужиков.

Я уезжал обычно с вечера на велосипеде, ставил несколько закидушек, разводил костер и пялился на огонь, прислушиваясь, не звенит ли колокольчик. Так я просидел на берегу несколько ночей, меняя места, колдовал над кашей для рыбы, смешивая манку, пшенку и геркулес, замешивая тесто на белке, добавляя туда сахар, постного масла или анисовых капель, лепил из каши хитрые рогатины, в которых был спрятан десяток крючков с отточенными жалами, но счастья мне не было и здесь. А август в тот год был теплым, и тихие ночи с тут и там вспыхивающими огнями костров немного успокаивали мою душу, и на какое-то время мысли об Ане становились сладкими, как прежде. Я забывал об Артуре, и мне казалось, что Аня просто уехала, но очень скоро обязательно вернется на нашу увитую диким виноградом террасу на улице Инессы Арманд.

И вот однажды на рассвете, когда костер догорел, небо едва забрезжило и над водой потянулся такой плотный туман, что, кажется, руку протяни — не увидишь, я услыхал совсем рядом голоса.

— Тихо как…

— Нравится тебе, малыш?

— Да. И даже спать не хочется. Хорошо, что ты приехал, а то я тут так скучала.

— Да если б не ты, я бы тут трех дней не высидел.

— Правда, Артур?

— Правда, маленький.

Она засмеялась, а потом, видно, подбежала к воде и сказала:

— Теплая-то какая!

— Давай искупнемся, малыш, — хрипло сказал Артур.

— У меня купальника нет, — ответила Аня упавшим голосом.

— Так кто же ночью в купальнике купается?

— А как?

— А так, маленький… — И я услышал легкое потрескивание синтетической рубашки.

— Вдруг тут кто-нибудь есть?

— Нет, никого нет, не бойся.

— Не надо, Артур, я сама.

Уйти, убежать отсюда! Я лежал на телогрейке, похолодевший, как неделю назад под лапами Найды, растерявшийся от этого неслыханного вероломства, о котором и сам помышлять не смел, и в этот момент дернулся и оглушительно зазвенел колокольчик.

Я подсек.

Ощущение было такое, что к тому концу лески кто-то привязал валун. Я стал медленно подтягивать леску на себя, по сантиметру, осторожно, как вдруг она сама ослабла, а потом натянулась, запела, на воде в тумане раздался удар, всплеск, и закидушку стало рвать из моих рук.

— Стой, сучара! — выругался я вполголоса, но, как оказалось впоследствии, очень громко.

Рыбина снова сделала свечку, и удар был еще сильнее, я боялся, что карп сорвался, однако он сидел и, значит, теперь уже сидел крепко сразу на нескольких крючках. Он слегка затих, ослабел, и я начал подматывать леску на себя. Увы, это была самая скверная моя закидушка, на леске в одном месте был узелок, я чувствовал ее предельное натяжение, и мне казалось, что я сам, вся моя энергия перетекает в эту леску — только бы она выдержала! Чуял эту слабину и карп, он мотался, как бешеный пес на привязи, и я был вынужден отдавать ему метр за метром.

— Дай сюда, Серега!

Я обернулся и увидел в двух шагах от себя Артура, он стоял босыми ногами на песке, и глаза у него горели, как у безумного.

— Ппашшел ты!.. — сказал я задушенно, вложив в эти слова всю свою ненависть к растлителю, но он будто и не слышал меня.

— Упустишь ведь! Ты же не знаешь, как его тащить, — застонал он. — Ослабь, ослабь, тебе говорю! Тяни!

— Не упущу, — процедил я сквозь зубы.

— Уйдет, ой, уйдет, сука!

— Не каркай!

Я начал подматывать леску и краем глаза заметил появившуюся из тумана Аню в темной куртке. Она встала у меня за спиной, и я почувствовал себя увереннее.

— Серега! Сереня, что ты делаешь? — причитал Артур. — Дай же ты ее мне! Ой, бляха муха, ой, упустишь! Леса-то какая у тебя?

Но карп не срывался, он был уже изрядно вымотан, и я вырывал у него метр за метром, хорошо понимая, что бородатому завистнику больше всего сейчас хотелось бы, чтобы карп сорвался, но для меня это было делом чести, и проклятый узелок по-прежнему еще находился в воде. Я подтягивал на себя леску, как вдруг карп снова выпрыгнул, теперь уже совсем близко, и мы успели разглядеть его мощное тело.

— Ееее! — застонал Артур горестно, а Аня за моей спиной вскрикнула.

Но мои руки работали уверенно, точно это был мой сотый по счету, а не первый в жизни карп, вот наконец и узелок — теперь все, теперь все, теперь можно отдохнуть и показать им обоим — как ловить рыбу!

— Закурить дай! — небрежно обратился я к Артуру.

— Ты че? — вылупился он на меня. — Ты его вытащи сначала!

— Сходи, сходи, принеси мне цигарку! Нам с рыбкой перекур надо сделать.

Артур исчез в тумане, охая и вздыхая, а я в это время обернулся к Ане и встретился с ней глазами. Они выражали испуг, нетерпение, интерес и уже по крайней мере не смотрели на меня как на пустое место.

Я закурил от услужливо поднесенной мне спички и, выпуская кольцами дым, присел, стряхнув пепел.

— Серега! Что ты тянешь?

— Да теперь уже не уйдет, — отозвался я с ленцой и стал снова подтягивать леску, но она не шла. Я потянул сильнее, леска сидела мертво и давала слабину, стоило ее отпустить. Камни… Пока я пижонил, карп запутал леску в подводных камнях, и это конец, и ему, и мне. Я представил, что сейчас выдаст Артур, как я буду выглядеть в Аниных глазах, и не решался во всеуслышанье объявить, что случилось.

— Не идет? — спросил Артур, и в глазах его вспыхнула надежда.

— Что ты встал тут? Что ты пялишься на меня, как баба? Лезь в воду живо! Ну! — заорал я в спасительной догадке.

— Зачем?

— Идиот! — сказал я с наслаждением. — Будешь леску отцеплять.