Ловчила - Александр Чернов

— Но ты же еще так молода, Света! — Хвостову вдруг стало грустно. — Тебе только восемнадцать!

— Вот и хорошо! — воскликнула Чекмаева. — Надо пользоваться, пока молода. Когда состарюсь, кто ж на меня посмотрит?

— Никто, — эхом отозвался майор. — Такова, значит, твоя жизненная позиция и никто ни в чем тебя не переубедит. Ты иди, Света, иди, — Хвостов сделал движение рукой, будто постукал о пол баскетбольным мячом. — Кадамова этого брось, он непорядочный человек. А вот с Игорьком дружи. Мне кажется, он стоящий парень.

Прозвучавшие в голосе Хвостова по-особому теплые, сердечные нотки озадачили девушку. Пока Чекмаева шла к двери, она не один раз обернулась, но майор уже не обращал на нее никакого внимания.

Женя пересел ближе к начальнику. Он казался возбужденным.

— Вы думаете, Чекмаева ни в чем не виновата?

Майор качнул ежиком волос.

— Думаю, нет.

— А вдруг она в сговоре с Кадамовым и это они ограбили "Бриллиант"?

— Несерьезно это, Женя. Зачем директору связываться с соплячкой? Ему и без нее охранник открыл бы дверь "Бриллианта". Так? И в свою очередь Чекмаеву можно подозревать лишь в том случае, если б ее соучастник был со стороны, и ею воспользовались как ключиком, чтобы войти в магазин.

— Но, Борис Егорович, у них шаткое алиби. И Чекмаева и Кадамов входят в число подозреваемых лиц.

— Согласен, а потому мы с тобой не будем пока исключать их из этого списка. Хотя в глубине души я склонен считать, что и тот и другой говорят правду, и они на самом деле в момент ограбления "Бриллианта" сидели в машине. Однако мы должны отработать все версии и добыть улики. Что у нас с Сараевым?

— Женя подробно рассказал о своем визите к продавцу магазина. Майор внимательно выслушал помощника и распорядился:

— Поезжай к соседям Бериковой, к тем, что живут этажом ниже. Сейчас время обеденного перерыва, возможно, застанешь кого-нибудь дома. Расспроси их о Сараеве. Быть может, кое-что да выведаешь. А я займусь Фефелевым.

Селиванов спустился во двор ГУВД, обнесенный забором из толстых прутьев, по верху которых высились пики в виде трезубцев. Солнце светило до того ярко, что было больно глазам. Женя достал из кармана рубашки купленные для нового летнего сезона модные солнцезащитные очки, водрузил их на нос и глянул на себя в большое стекло входных дверей. Вылитый супергерой из гангстерского боевика. Селиванов "выхватил" из-под мышки воображаемый пистолет, принял позу американского полицейского и "сделал" несколько выстрелов в сидевшего в конце холла за стеклянной перегородкой дежурного по ГУВД лейтенанта Волкова. С Мишкой Волковым Женя учился на одном курсе в школе милиции и был в приятельских отношениях. Тот сделал вид, будто пули достигли цели, обмяк на стуле и, вывалив язык, склонил голову набок. Наблюдавший за этой сценой заместитель начальника ГУВД подполковник Плотников, который неожиданно вышел из туалета, выразительно покрутил пальцем у виска и медленно стал подниматься по мраморным ступенькам.

Женя мимикой и жестами показал оторопевшему приятелю, как все здорово у них получилось, повернулся и направился к автобусной остановке.

Проходя мимо ряда припаркованных машин, с завистью посмотрел на новенький "Оппель" начальника ГУВД, потом с сожалением перевел взгляд на "УАЗик" Алика — Хвостов не дал ему машину, так как собирался воспользоваться ею сам — и, прибавив шагу, вскочил на подножку отъезжавшего автобуса.

Ехать было минут пять, и Женя предался воспоминаниям о вчерашнем вечере. Администраторша — ее звали Таня — понравилась Селиванову. Она оказалась остроумной, начитанной и не вульгарной, как большинство нынешних девушек. Ноги — что надо, не стыдно на людях показаться. И фигурка отменная. Вечер они провели чудесно и договорились в ближайшее время опять встретиться…

"Надо бы теперь провести культурную программу, — размышлял Женя. — Сходить с девушкой в театр, кино, на концерт или на худой конец на дискотеку, хотя танцор из меня никудышный. Конечно предпочтительнее было бы затащить ее к какому-нибудь приятелю домой, пока тот на работе. Да она, видать, не из таких. Не пойдет…"

А вот и нужная остановка. Женя выскочил из переполненного автобуса и стал подниматься в горку.

Хвостов оказался прав: квартира соседей Нечаевых оказалась обитаемой. Из-за железной обитой рейками двери раздавались звуки музыки. Дверь открыл длинный косоглазый мужчина лет за сорок, с пучком жестких волос под крупным, похожим на клюв, носом, на котором красовались в розовой оправе очки, явно перекочевавшие сюда с носа какой-то старушки. Одет хозяин был в сильно поношенные коротковатые брюки и байковую, давно вышедшую из моды рубашку.

— Я догадываюсь, зачем вы пришли, — гнусавым голосом сказал мужчина, возвращая Селиванову удостоверение. — Ольга говорила, что на работе у ее мужа большие неприятности. Что-то связано с убийством и ограблением…

— Все так, — Селиванов ступил в прихожую, оклеенную обоями без соблюдения каких-либо правил при работе с данной продукцией бумажного комбината. Где-то в квартире щебетали птицы, пахло кислым. — Я вчера со своим шефом заходил к вам, но никого не оказалось дома…

— Виталик, да сделай ты эту чертову музыку потише! — зычно крикнул мужчина и вновь повернулся к Селиванову. — Да-да, вчера я с детьми и женой ездил на целый день на дачу. Вы и сегодня меня дома случайно застали. Я, видите ли, учитель, а в свободное время подрабатываю частным извозом. Дома практически не бываю. Вот заскочил на несколько минут пообедать…

— На это я и рассчитывал, — признался Женя, понижая голос вместе с уменьшающимся звуком магнитофона. — Представьтесь, пожалуйста.

— Ах, да! — спохватился хозяин и зачем-то пригладил длинный чуб, маскировавший изрядную плешь на темени. — Пирожков Владимир Дмитриевич. Но, простите, какое отношение я имею к ограблению магазина и уж тем более к убийству охранника?

— О, не беспокойтесь, Владимир Дмитриевич. Я хочу всего-навсего задать вам пару вопросов относительно позавчерашней гулянки у Бериковой. Где мы можем поговорить?

Пирожков пожал плечами:

— В зале, наверное, проходите!

В комнате, куда вошли Селиванов и хозяин, Женя тут же узнал руку мастера, клеившего обои в прихожей: все те же кривые линии, все тот же не подогнанный рисунок. Мебель дряхлая, требовавшая основательного ремонта. Среди нее — знакомый Жене колченогий стол и шесть стульев, уже вернувшиеся из квартиры Бериковой в родные стены. Хозяин усадил Селиванова в потертое кресло, сам устроился на стуле.

— Собственно говоря, меня интересует один из гостей Бериковой, — сказал Женя. — Сараев Александр. Припоминаете?

— Как же, как же, — ухмыльнулся Пирожков, показав лошадиные зубы. — Это тот парень, что надрался?

— Совершенно верно. Он действительно был сильно пьян?

— Пьянее не бывает. Слабак! — Пирожков скорчил презрительную мину. — Пить совсем не умеет. Сломался после нескольких рюмок.