Мое ускорение - Дмитрий Валерьевич Иванов

опаски.

— Ты всё пропустил! Тут такое вчера, было! — тянет он мне руку.

Я соображаю, как бы тормознуть его излияния, не дай боже, что при папе про дочку скажет.

— Потом, потом, где Лена? — торможу его я. — И где ответственные за вас?

— Сидит в кутузке, тебя ждёт, — ржёт дебил.

Слышу, как засопел сзади папа.

— Я серьёзно! На работе? — перебиваю его, пытаясь скосить взгляд назад на Ленкиного отца.

Аркаша не замечает, его прям прёт рассказать.

— У нас старшая Ольга Олеговна наша, и паренёк из педа, оба на восемнадцать лет не выглядят даже, с ними вчера никто считаться не стал. Девки сейчас на работе, коровам хвосты крутят. А Ленка в милиции ночевала, думаю, за драку. Там такое было!

— Надо в милицию ехать, — поворачиваюсь я к Валерию Ильичу.

— А что было-то? — нейтрально спросил Ильич, якобы поправляя шнуровку на туфлях.

— Приехали под вечер, нам тут поздравления от колхоза организовали, чаепитие с тортами на ужине. А Лена вдруг решила свой день рожденья отметить. Напились чаю и после ужина, уже здесь, у барака, включили магнитолу потанцевать. Весело было. Тут местные ребята потянулись знакомиться, стали наших девочек танцевать приглашать.

— Выпивали? — опять спросил батя Лены, разглядывая себя в зеркало УАЗа.

Вот совсем ему неинтересно, судя по голосу, так спросил, от скуки.

— Конечно, — подтвердил Аркадий, заставив меня поморщиться.

— Местные выпивали, мы нет, — поправился мой друг, видя мои ужимки и начиная соображать, что всей правды говорить не надо.

А может и не пили наши в самом деле.

— Ну и до Лены докопалась какая-то местная деваха, как нам потом сказали, подруга парня, с которой Лена два танца медленных зажгла. Отошли они поговорить. Крик, визг! Прибегаем, а там драка! Ленка с этой бабенкой волосья рвут друг другу. Еле разняли!

— И что? — тороплю я.

— И всё! Ленку милиция забрала, у этой обманутой невесты папа — начальник милицейский местный, — уже без восторга закончил Аркадий, глядя на злую морду подполковника КГБ.

— Поехали туда, — командует тот и забирается опять в УАЗик.

Лезу, что делать? Но оказывается с нами ещё и Аркадий поехать обязан.

— Не зли Ленкиного папу, — тихо советую я, когда фарца отказывается уходить с поста, мол, тут вещи ценные у людей.

Спрашиваем у прохожих по пути дорогу до пункта милиции. Ни хрена это не пункт. Целое двухэтажное здание, причем суд находится в этом же здании, но туда отдельный вход. Выходим и гуськом за злым подполом идём мимо местами расхристанного вида ментов, которые стоят у входа.

Нам ничего не говорят, но взгляды кидают не сильно уважительные. В форме только старшина, неизвестно зачем идущий последним. Может, чтобы мы с Аркадием не сбежали?

— Начальник на месте? — спрашивает злой отец в зарешеченное окошко дежурного.

— Какой именно? — не поднимая глаз от кроссворда, отвечает дежурный.

— Начальник отдела милиции, у вас, что их много? — злится вопрошающий.

— У нас нет начальника, есть и.о., — вредничает дежурный.

— Лейтенант! Сюда посмотри! — Лукарь, наконец, достал корочку и тычет ей в окошко.

Лётеха тянется к корочке, подслеповато щурясь.

— Руки не тяни! — не даёт ему ксиву в руки Лукарь. — Ты что, слепой?

— Извините, тащ полковник, — встал и оправился, застегивая пуговицы летёха, прочитав, очевидно, место работы. — Освещение слабое, а зрение нормальное. Майор Зиновьев на выезде!

— Задержанная Лукарь где? — задает ещё вопрос Ленкин папа. — И я подполковник.

Летёха уже, очевидно, сопоставил фамилию в удостоверении и фамилию задержанной и занервничал.

— Тащ полковник! — упрямо повысил в звании Лукаря мент. — Без документов не могу!

— Ты идиот, лейтенант? Ей семнадцать лет! А я её отец, на каком основании задержана несовершеннолетняя? — тихо, но грозно говорит Валерий Ильич.

— Она сказала ей восемнадцать! За нарушение общественного порядка, нанесение легких телесных повреждений…— забубнил несчастный мент.

— Что, уже есть справка о том, что повреждения легкие? Может, уже и дело открыто? — и, показывая на Аркашу, добавляет. — Вот свидетель, что она пострадавшая вообще, а не нарушительница. Так у вас в Шушенском работают?

— Не могу знать! — наконец нашёл правильную, как ему показалось, линию поведения дежурный.

К нам стали прислушиваться проходящие мимо сотрудники, в том числе и толстая уже немолодая тетка в чине капитана, в короткой юбке, явно не по уставу.

— Что шумим? — грозно спросила она у нас.

— Представьтесь по форме, — сухо сказал Лукарь, показывая опять свои корочки.

Дело сдвинулось, через пару минут нам привели поцарапанную Ленку с фингалом под глазом, в помятом платье и вообще, всю всклоченную, но не побеждённую.

— Толя! — кинулась мне в объятья Ленка.

«Бля, что у неё в голове? С какого паркуа я? Отец её вытащил. Я ей что, друг сердечный, чтобы меня тискать?» — тоскливо задавал себе вопросы я.

— Привет, пап, как мама? — как ни в чем не бывало спросила Ленка у отца.

Господи, какие идиотские вопросы лезут мне в голову. Это же Ленка! Она могла вообще папу не заметить, а обнять Аркашу или старшину

Глава 17

Нас всё-таки подвезли обратно к месту жительства студентов. Нас — это меня и Аркадия. Ленка уехала с отцом. Народу у бараков прибавилось, я вижу молодую воспитательницу Ольгу в толпе студентов и иду к ней.

— Анатолий, а ты как тут? — узнает она меня. — Представляешь, Лукарь в тюрьме!

Путает она КПЗ и тюрьму, но это понятно.

— Представляете, нет её уже там! — в тон отвечаю я.

— Сбежала? — раздался чей-то женский голос, той, кто Ленку, очевидно, хорошо знает.

— Отпустили за отсутствием состава преступления, — предполагаю самое очевидное завершение конфликта.

— Черт-те чё, там кровищи было, — расстроился тот же самый голос.

— Аркадий, организуй комсомольское собрание прямо сейчас, — даю команду я и громко добавляю: — Явку проверю лично!

— Ужин через час, — загомонили комсомольцы.

— Успеем, — отрезаю я и за локоток отвожу воспитательницу подальше от лишних ушей.

— Меня так ругали вчера! — принимается