Несломленные каблучки - Елена Гайворонская

– С возвращением. – Проворковала Алёна и, лучезарно улыбнувшись, подставила губы.

Валерка остолбенел. Последовала немая сцена, прервавшаяся внезапной догадкой удивленного супруга:

– У нас гости?

– В это время? – В ответ удивилась Алёна.

– Уже ушли? – Догадливости Валерки позавидовали бы игроки интеллектуального клуба «Что? Где? Когда?»

Худшие опасения Алёны начинали подтверждаться. Она почувствовала себя дурой, если не полной, то наполовину уж точно.

– Никто не приходил и не уходил. Ужинать будешь?

– Конечно, буду. – Сварливо сказал Валерка. – В самолёте такую дрянь давали – проглотить невозможно. Тоже мне – бизнес класс! Что это за платье? По-моему, я его раньше не видел.

– Нравится? – Алёна сделала шаг назад, чтобы муж мог узреть её во всей красе.

– Угу. – Подозрительно протянул Самсонов. – И в честь чего ты так разоделась?

Бэмц! Остатки романтических флюидов со свистом вылетели в форточку. Наверно, ей следовало не раздражаться, а спокойно объяснить, что к чему. Но это было вовсе не романтично, к тому же действительно глупо до тошноты.

«– Я купила всё это к твоему приезду, дорогой, хотела устроить романтический вечер…

– Чё это вдруг? Ну, ты, мать, даёшь! Я ж устал, как собака, с дороги, какая, на фиг, романтика?!»

Алёна глубоко вдохнула, выдохнула и сообщила:

– Ко мне приходил любовник.

Тут Валерка впрямь застыл соляным столбом.

– Что?

– Что слышал. – Язвительно обронила Алёна.

– По-твоему, это смешно? – Скривился супруг.

– А, по-твоему, я не могу надеть приличного платья? – Алёна ощутила, как закипает раздражение. – Это только офисным барышням позволено носить красивые платья и туфли, да? А я, значит, должна всё время мотаться в спортивном костюме или халате и тапках?

– Ты чего завелась-то? – Озадаченно промямлил Валерка. – Надевай, что хочешь, только не ори.

– А я и не ору! – Взаправду заорала Алёна. – Хотела порадовать его, встретить, как человека! Вот если б на моём месте была твоя б… Светочка, тогда конечно!

– Какая ещё Светочка! – Заорал в ответ Валерий. – Совсем спятила? Хорошая встреча, нечего сказать, спасибо за тёплый приём!

– На здоровье! Не нравится, можешь проваливать! Беги к своей потаскушке, забей ей, как следует, а то, бедная, не знает, перед кем ещё ноги раздвинуть! А платье не пропадёт. Найду и того, кому будет не наплевать…

– Алёна до крови закусила губу, чтобы не разреветься в голос. Она сознавала, что сама всё испортила, и назад пути нет, и ничего хорошего из этого вечера уже не выйдет. Она убежала в ванную, что около спальни, включила джакузи на полную мощь, чтобы шипение струй заглушало её глупые всхлипы. Смыла тщательно наведённый макияж, стащила платье, сбросила туфли, и, сидя на краю ванны в сногсшибательном белье и секси-чулках, ревела белугой, изредка споласкивая лицо холодной водой, чтобы успокоиться. Но успокоение не приходило. Напротив, безжалостное отражение в зеркале красной зарёванной рожи только усугубляло ситуацию, провоцируя новый всплеск отчаяния.

Зачем она всё это наговорила? Ведь совсем не хотела ссориться, наоборот… Хотела, как лучше, а получилось, как всегда. Идиотка! Психопатка чёртова!

Если бы её видели сейчас женщины, писавшие в редакцию отчаянные письма с просьбами о помощи! К чёрту! Она позвонит Зинаиде, откажется от дурацкой затеи с книгой. Писатель из неё никудышный. Она вообще уволится из журнала. Кастрюли и тряпки – вот её удел. Стремительный темп современной городской жизни – для молодых, независимых, одиноких… Одиночество… Так ли оно плохо? По крайней мере, некому тебя ни унизить, ни обидеть… И полной чувствовать дурой себя не перед кем.

В дверь постучали аккуратно, но настойчиво.

– Алён, – послышался Валеркин голос.

Она молчала.

– Алён, ты в порядке? Открой дверь, а?

– Нет!

– Почему?

– Я не в порядке! Ужинай один! – И снова заревела.

– Смотри, что я тебе привёз. – Голос звучал извинительно. И это было странно, как-то непривычно. Обыкновенно в голосе Самсонова звучали ворчливо-командные нотки.

– Что? – Робко спросила через дверь Алёна, прикладывая к опухшим векам смоченное холодной водой полотенце.

– Открой – увидишь.

Алёна приоткрыла щёлочку, и Валерка просунул в неё коробку шоколадных конфет в виде алого сердца, перевязанного ленточкой. И вторую коробочку, поменьше, синяя, с лебедем Сваровски. Ахнув, Алёна приоткрыла маленькую: внутри было стеклянное сердечко на кожаном шнурке. Алёна не любила золота, тяжеловесных камней, надевала бриллианты только «на случай». Роскоши предпочитала стильную бижутерию. Сваровски был её кумиром и Валерка это знал. Но, казалось, давно забыл, как многое другое. Выходит, Алёна ошибалась на его счёт.

Дверь открылась как-то сама по себе.

– Прости. – Всхлипнула Алёна.

– Ты меня прости. – Отозвался муж. – Я много думал… Я виноват. В последнее время из-за этой чёртовой работы совсем вас забросил. И сейчас, когда увидел этот стол, свечи… Я исправлюсь. Честное слово!

– Мне так стыдно. – Пряча лицо в полотенце, призналась Алёна. – Я старалась. Хотела быть красивой, сексуальной… Я всё испортила.

И громко всхлипнула, уткнувшись в Валеркино плечо.

– Ты очень сексуальна. – Горячим шёпотом сказал Валерка. – Сногсшибательна.

Иди сюда…

Валерка на ходу стащил одежду, причём дорогущий галстук Живанши швырнул на мыльницу. Алёна мысленно ойкнула: галстук был хорош и стоил немалых денег. Но в следующую секунду они оба свалились в джакузи, и Алёна забыла про галстук и про всё остальное.

Получасом позже Алёна расслабленно плавала в ванне, развлекаясь тем, что вылавливала из воды бельё и чулки, отжимала, бросала на вешалку, тихо напевая какую-то привязчивую мелодию.

С кухни доносились ароматы подогреваемого ужина. Валерка колдовал над микроволновкой.

Дверь приоткрылась, муж позвал:

– Кушать подано!

Это, несомненно, было чудо.

– Ты опоздаешь безвозвратно. – Сказала Алёна.

– Ну и пусть. – Отозвался Валерка.

Алёна хотела рассказать мужу, что брала его машину, но не стала. К чему портить разными несущественными мелочами удивительный вечер?

Завтра, за завтраком…

Но завтрак Алёна проспала. Сквозь утреннюю дрёму она почувствовала тёплые губы Валерки, поцеловавшего её перед уходом на работу, томно потянулась, сонно ответила на поцелуй. Признания подождут. В конце концов, ничего страшного не случилось. Все живы-здоровы, машина цела. А остальное – мелочи жизни.