Камила - Станислава Радецкая

Эх, вы… — печально произнесла она и отцепила от себя Якуба. Он по-прежнему не сводил с нее глаз. — Бегите быстрей, пока никто не узнал и не проговорился.

— Ты ведь не расскажешь никому? — с мольбой спросила я, от всей души надеясь, что она ответит «нет».

— Не знаю, — донеслось до меня, и будто холодный ветерок коснулся моих рук. — Не могу ничего обещать.

С этими словами она поднялась и ушла. Якуб глядел ей вслед, раскрыв рот, встрепанный и раскрасневшийся, похожий не на генеральского сына, а на дворового мальчишку.

— От нее так вкусно пахнет, — заявил он. — От тебя никогда так не пахнет.

— Это все духи, — мрачно ответила я.

— Я вернусь домой и попрошу отца купить тебе бочонок духов, — милостиво пообещал он мне.

— Глупый мальчишка... — я хотела добавить, что духи мне ни к чему, но не было сил объяснять.

— Ты не веришь? Мой отец может купить весь этот дом! — Якуб не на шутку расстроился, но я только вздохнула.

— Верю. Как встретим его, обязательно потребую с него за тебя денег, — я с трудом встала сама. — Поспи, я схожу вниз, пока меня не хватились. А то придет старуха, и ты тут.

Я пощекотала ему пятку в штопанном чулке, и он снова спрятался под покрывало.

Весь оставшийся день утонул в мареве; я плохо соображала, что делаю, живот болел все сильней, и моя рассеянность окончательно разозлила госпожу Рот. Она больно стукнула меня по спине поленом и обозвала белоручкой, которая задирает нос. Глаза у меня были на мокром месте, но я не заплакала, и это разозлило ее еще больше. Она пообещала перестать меня кормить и жалеть, чтобы я поняла, как зарабатывают свой хлеб. Можно подумать, я когда-нибудь видела от нее жалость!..

Пробило пять, и я вернулась к себе. Перед решающим ночным разговором надо было поспать, но от волнения мне не спалось. Я не представляла, как мы пройдем мимо привратника, и надеялась на хитроумие доктора. Брать с собой я ничего не решилась, кроме, конечно, денег, и для них я пришила на свой пояс третий карман. Юбки на мне теперь бесстыдно оттопыривались сзади, и ходить было неудобно: при каждом шаге плотно набитый карман увесисто поддавал мне по заду, но зато никто не смог бы украсть наших денег. Часть из них я после долгих раздумий решила оставить в тайнике, о котором знала Аранка. Мне было стыдно, что я ограбила ее, но я пообещала себе, что когда-нибудь разбогатею, найду ее и верну все до последнего хеллера.

Якуб помогал мне, как мог, но толку от него было мало. Он не знал ни города, ни людей, ни даже как можно зарабатывать деньги честным трудом! Хотя чего я ждала от ребенка, который никогда не жил один, не нуждался и не голодал, если не считать нашего сиротского времяпровождения на чердаке?

Мы легли спать, когда внизу только-только послышался смех. Мне не хотелось думать о докторе, но я все время вспоминала его толстые пальцы и слюнявые поцелуи, и при одном воспоминании о них сон ускользал прочь. Я говорила себе, что это ничуть не хуже, чем вытирать блевоту, просто работа ради спасения и ради Якуба, но убедить себя в этом не могла.

Заснуть мне так и не удалось, я то погружалась в дрему, то просыпалась от громких звуков снизу. Каждый раз мне казалось, что это пришла Аранка, и я подскакивала с сильно бьющимся сердцем. Когда она взаправду постучала в дверь, первым ее услышал Якуб и стукнул меня кулаком в спину.

— Кто там? — окликнула я, на всякий случай нашаривая туфлю, чтобы прогнать незваного гостя, но из-за двери донесся голос Ари, и я отворила ей. Она ворвалась точно ветер, в котором смешались запахи духов, шелка, вина, пота. Рукав ее платья был уже порван, и она даже не старалась поправить растрепавшуюся одежду.

— Доктор пришел, — торжествующе сказала Аранка, остановившись посреди комнаты, и зачем-то принялась развязывать юбку сзади. Я во все глаза смотрела на нее, не понимая, что она делает.

— Вынь, — велела мне Аранка, которой невмоготу было одной справиться с узлом, и повернулась ко мне спиной. За поясом юбки у нее была заткнута смятая одежда, и я вытащила у нее рубаху, коричневое маленькое платье и чепчик.

— Зачем это? — спросила я, разглядывая вещи при бледном свете месяца, светившего в окно.

— Для маленького галантного льстеца, — весело отозвалась подруга и кивнула на Якуба. — Вон он как смотрит на меня!

Якуб накинул одеяло на голову, чтобы было теплей, и беспокойно глядел на нас.

— Он утонет в этом, — неуверенно сказала я. — И они испачканы.

Под пальцами я почувствовала липкие пятна. Они сильно и пряно пахли, как простыни, которые мне приходилось застирывать наутро.

— Это ничего, — подбодрила меня Аранка. — Надень на него платье поверх одежды. Я украла его у старухи, когда делала ей притирания, — у нее пропасть всяких вещей, которые она надеется выгодно продать. Но это ее помершей дочки.

Я схватила Якуба, который попробовал спрятаться, как только услышал о том, что его собираются нарядить в девчачью одежду. Он молча, но сильно брыкался, и я выбилась из сил, чтобы справиться с ним. Ари нетерпеливо пританцовывала рядом, но наконец ее терпение лопнуло, и она обняла непокорного мальчишку и что-то прошептала ему на ухо. Он фыркнул, но сопротивляться перестал. Я с завистью глядела на то, как она в два счета обрядила его, и