Ангелы Черчилля - Руби Джексон

Дейзи сделала над собой усилие и выпрямилась.

– Роуз, Роуз… – тихо позвала она, сжимая плечо сестры. – Ступай, приведи людей. Мы миновали на пути сюда пункт первой помощи. Там знают, как поступить. А я останусь с… с…

Роуз вытерла глаза:

– Но, Дейзи…

– Знаю. Поторопись.

Роуз бросилась бежать. Дейзи показалось, что ее спортивная сестра никогда не передвигалась с такой скоростью. Уже через несколько секунд та скрылась из виду. Дейзи сделала глубокий вдох и опустилась на траву рядом с погибшей и мальчуганом. Только сейчас она заметила, что по ее щекам бегут слезы, и затряслась всем телом от бурных рыданий. В голове у нее теснились невыносимые мысли и вопросы. Наверное, где-то в городе ждет возвращения семьи с прогулки молодой отец. Хотя нет, он, скорее всего, служит вдали от дома и не знает, что с его женой и сыном случилось самое худшее…

Полная невиновность с одной стороны, а с другой…

– Это убийство!

Дейзи вздрогнула от собственного выкрика. Именно убийство, что же еще? Летчик не мог не видеть, что внизу ребенок, играющий с самодельным воздушным змеем. Увидел – и хладнокровно, преднамеренно расстрелял. Какими же нелюдями надо быть, чтобы вот так расправляться с малыми детьми?

Она опять посмотрела на обезображенные тела, в этот раз уже без спазмов в животе.

– Мы с ними поквитаемся, – сказала она убитым. – Даю вам слово.

Подоспевшие санитары застали ее на коленях, за безмолвной молитвой.

Утром в понедельник почтальон Берни принес два письма. Одно, на бумаге высокого качества, предназначалось Дейзи, другое, в тонком коричневом конверте, – ее родителям.

– Не могу задерживаться, Дейзи, видишь, сколько их? – Почтальон показал пачку писем в таких же коричневых конвертах. – Слыхал, что приключилось с тобой и с Рози. Вы молодцы!

Дейзи покачала головой, опять борясь со слезами.

– Мы ничего не сделали, Берни, ни-че-го!

Медленно, нехотя поднимаясь по лестнице к матери, по локоть погрузившей руки в стиральный таз, она понюхала письмо. Оно наверняка было от Эдейра. Запаха оно не имело. Не дойдя одной ступеньки, она остановилась с ухающим сердцем. Что за причуды? Письмо не может пахнуть смертью. Но запах смерти преследовал ее вторые сутки, и она боялась, что это навсегда. Он сопровождал ее, пока она составляла свои планы на будущее. Она пообещала отомстить за семью с воздушным змеем. «Даю вам слово», – сказала она им.

Она оцепенела, в голове было пусто, иначе она вспомнила бы про письмо в коричневом конверте. Увидев ее, Флора заулыбалась, вынула руки из мыльной воды и вытерла жестким полотенцем. Но при виде письма в руках у Дейзи она побледнела.

– Сэм?

Дейзи протянула ей письмо:

– Не знаю, мама. Сбегать за папой?

Флора, ничего не говоря, взяла письмо, зажмурилась, словно произнося молитву, потом открыла глаза и вскрыла конверт. Медленно прочитав письмо, она опять закрыла глаза и, прижимая письмо к сердцу, тихо произнесла:

– Твой отец в гараже.

Дейзи бросилась вниз. Когда она вернулась спустя несколько минут с вымазанным машинным маслом отцом, Флора по-прежнему молча стояла посреди кухни с бегущими по лицу слезами. Она протянула Фреду руки.

– Наш мальчик, Фред, наш Рон… Снайпер. Все произошло быстро, Фред, он ничего не почувствовал. Пишет майор, это большой командир, да? «Рон Петри был одним из самых умелых молодых солдат, какими мне доводилось командовать, всем нам будет очень его не хватать».

Запас ее самообладания иссяк, и она, рыдая, упала к мужу в объятия.

Прошло несколько часов, прежде чем Дейзи вспомнила про свое письмо. Родители наконец улеглись, она и Роуз так наревелись, что совершенно охрипли. О еде никто не вспоминал. Викарий – к нему уже заглянул с горестной вестью почтальон Берни – провел с ними некоторое время и уговорил близнецов напоить родителей чем-нибудь горячим. Их чай он от души сдобрил бренди. Молиться с ними он не стал.

– Я помолюсь, и они тоже помолятся, когда будут готовы. Молитва несравненно важнее слов. Laborare est orare . Знаете, что это значит? – Не дожидаясь ответа, он объяснил: – Работать значит молиться. Вы обе славно трудитесь. Я приду в любой момент. Не стесняйтесь меня позвать.

– Давай выпьем какао, – предложила сестре Роуз, когда они проводили преподобного Тайвертона в ночь – лунную и звездную, в самый раз для бомбежки.

Дейзи кивнула. Какао ее не интересовало. Она засунула руку в карман, где лежал мокрый носовой платок, – и наткнулась на письмо. Быстро пробежав его глазами, она поспешно убрала конверт обратно в карман. Это были слова, всего лишь слова. Она ничего не чувствовала.

Завтра она прочтет письмо снова.

...

Летчик-чех? Ее скудные познания в географии как будто не включали Чехословакию. Где она находится? Хотя какая разница? Сегодня это не так важно. Рону еще не исполнилось двадцати одного года, и вот его не стало… Ее братишка, такой ласковый, такой забавный, записался добровольцем, потому что ушел воевать старший брат, которого он боготворил. Всю свою короткую жизнь он хотел быть, как Сэм; и вот теперь он мертв, а Сэм пропал без вести. Прошло столько времени, что это тоже, наверное, значит гибель. Почему армия не может сказать все напрямик, почему не перестает их мучить?

Она скомкала письмо Эдейра. Поступить в ВААФ, учиться летать? Мечты – это не для продавщиц. Разве сможет она оставить маму теперь?

Следующим черным днем стал тот, когда прибыло имущество Рона. «Имуществом» армия назвала его вещи, жалкие пожитки.

– Они вышлют его жалованье… Но зачем оно мне! – зашлась слезами Флора, которая редко когда могла позволить себе новую пару туфель. – Мне не нужны их деньги. Пусть отдадут моего сына!