Миссия доброй воли - Роман Караваев

– Хотела на нас посмотреть?

– Аха. Самки любопытны.

– Как во всех мирах Галактики, – подвел итог коммандер Шошин.

«Поко» означало «первая». Знатные хапторы не слишком церемонились с женщинами своих гаремов, обозначая их числительными «поко», «покото», «покото’ша» – «первая», «вторая», «третья» и так далее. Но, очевидно, поко владыки клана уважали – тем более что она рожала мальчиков. Это последнее обстоятельство считалось очень важным, и вряд ли Шеггерен’кшу взял бы первой супругой самку с неподходящей генетикой. У расы хапторов была странная особенность, не понятная для земных ксенобиологов: лишь пятая часть их женщин производила на свет детей мужского пола, и эти самки ценились выше прочих.

Служители начали возиться у экипажа землян, пытаясь запихнуть в него останки робота. Петрович и Шошин им помогали: коммандер забрался в салон и тянул груз на себя, инженер следил, чтобы не сломали хрупкие обгоревшие манипуляторы. Марсель толковал с «говорильником» – вероятно, они обсуждали очередную поставку продуктов и образцов планетарной флоры и фауны. Харгрейвс пребывал в глубокой задумчивости, и ему, пожалуй, было о чем поразмыслить: впервые он увидел в этом мире изделие лоона эо. И что это значило? Ввозят ли хапторы лишь украшения для знатных дам, или, предположим, агрегаты для производства воды и воздуха на девственных планетах?.. Торговый атташе хмурился, потирал лоб и, приблизив к губам комм-браслет, что-то бормотал – очевидно, делал заметки на память.

Хурцилава поманил к себе Эрика и тихо шепнул:

– По моим наблюдениям, консул, вы их слушали. Слушали, так? Или здесь уместно другое слово? Сканировали, приобщались к эмоциям, исследовали ментальный спектр?

– Ну, не то чтобы исследовал и приобщался... – скромно произнес Эрик. – Это получается само собой, как ощущение тепла и холода, или как...

– Не будем вдаваться в подробности и перейдем к сути. Вам есть о чем поведать? По свежим впечатлениям?

Эрик на секунду задумался, потом вымолвил:

– Я не ощутил стойкой неприязни или тем более ненависти. Любопытство, удивление... особенно при виде фокусов Ивана Петровича и Павла... Неприязнь, пожалуй, тоже есть, но трудно сказать, чем она вызвана: нашим видом и расовой принадлежностью или мыслями о проигранной войне.

– Кажется, мы не ошиблись, связавшись с Кшу, а не с другими кланами, – пробормотал Хурцилава. – Шеггерен, безусловно, мыслит шире, чем остальные харши’ххе... так широко, насколько возможно для хаптора... Скажите, Эрик, ему понравился наш дар?

– Очень! Это я могу утверждать со всей определенностью, – откликнулся Эрик. – Однако, шеф, мы его обманули. Этот гигантский меч... вряд ли Александр смог бы им размахнуться... и такую сталь в его эпоху не варили... Обман, сплошной обман!

Глава миссии пожал плечами:

– Выбирайте правильно термины, консул: не обман, а лукавство. Вы ведь из моих студентов... Вспомните, чему я учил вас в Академии: дипломатия – это искусство добиваться своего, не пуская в ход аннигилятор. А потому кланяйтесь и хитрите, хитрите и кланяйтесь.

Молча кивнув, Эрик приложил ладонь к подбородку.

Владыка сидел в кресле, сделанном из тысячи костей – их собрали и обточили еще в ту эпоху, когда мир хапторов включал шесть континентов Харшабаим-Утарту и никто помыслить не мог о полетах к звездам. На столе перед ним темнели сложенные горкой обломки чаши и рядом стояла еще одна, целая. Он вытянул руку, обхватил пальцами прочный керамический сосуд и стиснул его. На предплечье харши’ххе буграми вздулись мышцы, но чаша не поддавалась. Он уперся в край стола животом и надавил сильнее. Его лицо окаменело, челюсти сжались, в висках пульсировала кровь. Он давил со всей силой, какой наделили его природа и долгие упражнения в боевых искусствах.

Чаша треснула, на стол посыпались осколки, один оцарапал ладонь. Из ранки выступила кровь, и харши’ххе слизнул ее языком.

«Обманули!» – думал он, глядя на раздавленные чаши. Обманули проклятые Ппуш, обманул Баргахори, их владыка! Чтоб его хакель упал и больше не поднялся! Чтоб его самки рожали уродов! Чтоб на его голове выросла шерсть, как растет она у шуча! Чтоб завелись в его заднице синие черви и сожрали его изнутри!

Тот мирок, из-за которого произошла война, был ничтожен. Камень и лед, лед и камень... Никому не нужный мир, и шуча это понимали. Не зря же их мудрец, тот, кого зовут ширен’таха’катори, отдал планету хапторам... Хотите – берите... берите камень, берите лед, берите эту кучу хохо’гро... Но Баргахори’ппуш сказал, что взять надо силой. Сказал, что шуча должны устрашиться. Сказал, что они должны увидеть, кому благоволят Владыки Пустоты. Сказал, что шуча – твари мелкие и слабые, что любой из хаитов задавит сотню голыми руками. И чем это кончилось?..

Шеггерен’кшу мрачно уставился на керамические обломки.

Конечно, у шуча был излучатель антиматерии, и они сумели сжечь чуть ли ни половину кораблей Первых кланов. Но сражались не только в Пустоте, сражались на планетах, бились врукопашную, не жалея крови, своей и чужой. В том ничтожном мирке Ппуш победили, перерезав самок, щенков и остальных безрогих, никогда не носивших оружия. Но потом пришли их воины. Не такие уж мелкие, как выяснилось! Да и мелкие оказались отнюдь не слабы!

Харши’ххе пошевелил холмик обломков когтистым пальцем. Керамика рассыпалась с легким шелестом.

Что ему делать с этими шуча, как поступить?.. Они прилетели сюда, и это было единогласным решением Первых кланов: надо увидеть врагов, надо лучше их узнать, надо, чтобы Куршутбаим, понаблюдав за ними, выведал их тайны и секреты. А секретов и тайн, даже не считая их аннигилятора, хватало! К примеру, это пойло... Хапторов валит с ног, таких могучих воинов, как Шихерен’баух, а старый щуплый шуча пьет и не покачнется... Только ли в метаболизме дело? Нельзя исключить, что они защищены каким-то хитрым способом... шуча хитроумный народ...

Судьба этих шестерых лежала в его ладони, ибо мнения владык-соправителей разделились. Харрадан, глава Хочара, стоял за то, чтобы оставить им жизнь и выяснить, какую пользу можно извлечь из торговли с Ашингебаим. Возможно, говорил он, шуча поставят тяжелую технику для освоения планет, и не придется брать такие агрегаты у лоона эо, обмен с которыми долог, сложен и ограничен. Что, в сущности, можно им предложить, кроме необычных животных и других инопланетных редкостей?.. Вкусы у лоона эо странные, и временами они просят за свои товары то, чего в природе нет и быть не может. Шуча понятнее, шуча нужны продукты, металл и транспортные услуги, шуча ценят древесину и все, что делается из нее, и надо узнать, что они дадут взамен. Сегодня это торговля, а завтра... рррхх, завтра посмотрим!

Так говорил Харрадан’хочара, и эти речи не очень нравились Тикхаре, главе Хшак. Что и понятно: у Хшак наследственная монополия на связи с лоона эо, не в их интересах ограничивать свои торговые контакты. Но Тикхара занял нейтральную позицию, не требуя ни смерти чужаков, ни сохранения их жизней. Умный Тикхара, ловкий Тикхара! Он понимал, что не один Харрадан будет торговать с безрогими, но и Новые кланы, особенно те, что близки к границам Ашингебаим. Их правители слишком нуждались в товарах лоона эо, чтобы в чем-то отказать Тикхаре; реально он мог поучаствовать в любом их деле, сулящем выгоду.