Накануне 22 июня. Был ли готов Советский Союз к войне? - Геннадий Лукьянов

«Основная ставка делалась на внезапность, когда противник не успеет поднять в воздух свои истребители, а обычные патрульные группы будут отсечены и скованы боем истребителями сопровождения. Но немцам с помощью радиолокационных станций удалось обнаружить русские самолеты задолго до их подлета к аэродромам.

В целом надо признать, что удар нашей авиации по аэродромам противника оказался неэффективным и ослабить авиационную группировку противника не удалось. Это стало одной из причин того, что немцами в первый же день операции удалось завоевать господство в воздухе со всеми вытекающими последствиями».

Высокий технологический уровень оружия и боевой техники — это решение боевых задач малой кровью. Очевидным же результатом низкого технологического уровня становятся большие потери техники как боевые, так и по техническим причинам (например, в результате поломок), а значит, нерациональное расходование материальных ресурсов. Но это опять же вершина айсберга, так как боевые потери техники неминуемо влекут за собой большие потери личного состава, в первую очередь экипажей боевых машин, а также всех тех, кого эти потерянные боевые машины должны были сопровождать, защищать и прикрывать.

Кадровый вопрос — это бесконечная тема, которая заслуживает тем более пристального внимания при оценке ситуации в стране в условиях лавинообразного нарастания угрозы войны. О качестве руководителей сталинского режима уже можно получить неплохое представление из приведенных выше описаний. Тем не менее необходимо хотя бы обзорно остановиться на тех кадрах, которые отвечали за разведывательное и контрразведывательное обеспечение действий войск, за создание благоприятных условий в сфере государственной безопасности для вступления СССР в войну.

Чтобы понять, что за люди решали столь сложные и ответственные задачи, нужно вернуться в начало 30-х годов (XX столетия), когда Сталин инициировал масштабный процесс удаления из ОГПУ[85]подготовленных и квалифицированных сотрудников, способных эффективно решать вопросы государственной безопасности. Однако Сталину нужны были «специалисты» иного толка, способные фальсифицировать уголовные дела и для этого применять незаконные (незаконные даже с точки зрения преступного сталинского режима) методы ведения следствия, готовые выполнить любой, даже антиконституционный приказ.

В результате этих так называемых чисток, во-первых, был уничтожен разведывательный аппарат, то есть те органы, которые должны были бы предоставить руководителям государства детальные данные об агрессивных планах фашистской Германии, о состоянии ее военной экономики, научно-технической и технологической сферы, об уровне боевой подготовки войск, о составе их группировок, дислокации и о перебросках частей и соединений, и о многом другом, крайне необходимом для принятия ответственных решений стратегического характера. Так, согласно исследованию Сергея Валентиновича Стяжкина, из 450 сотрудников службы внешней разведки Главного управления государственной безопасности НКВД (далее ГУГБ), включая и сотрудников заграничных аппаратов (резидентур), было репрессировано 275 человек, то есть более половины всей службы. Большинство руководителей заграничных аппаратов (резидентов) были отозваны и репрессированы, в результате чего прекратили свое существование резидентуры в Нью-Йорке, Лондоне, Париже, Риме и даже в Берлине [53].

Еще хуже обстояли дела с разведывательным управлением Генерального штаба. В 1937 году были расстреляны начальники этого управления: создатель зарубежных разведывательных аппаратов Ян Карлович Берзин и его преемник СП. Урицкий. После чего Сталин установил «традицию» раз в год расстреливать начальника разведывательного управления: в 1938 году — С.Г Гендина, 1939-м — А.Г Орлова и в 1940 году — И.И. Проскурова. Были арестованы все руководители структурных подразделений разведывательного управления Генерального штаба, вплоть до начальников отделов и отделений. Сложилась «нормальная» ситуация, когда из некоторых резидентур не поступало ни одного разведывательного донесения в течение года и более. Совершенно очевидно, что ни о какой разведывательной работе за рубежом при таком положении дел не могло быть и речи.

В действительности, Сталин и Берия (а не Гитлер) собственными руками разгромили всю советскую стратегическую агентурную разведку[86], что подтверждается многочисленными историческими фактами. Применительно к трагедии 22 июня все эти факты сводятся к тому, что в Москве ничего не знали о масштабной работе в штабах вооруженных сил фашистской Германии по разработке плана войны с СССР. Эта работа, которая по указанию Гитлера развернулась с июля 1940 года, длилась вплоть до начала войны, то есть почти год. На первом этапе, то есть до декабря 1940 года, немецкие стратеги должны были определить концепцию войны с Советским Союзом, отталкиваясь от двух противоположных подходов:

• концентрическое наступление на Москву, предложенное главным штабом сухопутных сил Германии;

• наступление по расходящимся направлениям, выдвинутое Верховным главным командованием Германии.

Свести воедино все подходы и концепции, а также учесть замечания и предложения Гитлера и разработать единый план войны с СССР было поручено Фридриху Паулюсу, чем он и занимался вплоть до июня 1941 года. Совершенно очевидно, что добыть информацию об этой работе нельзя было ничем иным, кроме как агентурными средствами, но агентов в немецких военных штабах у советской разведки не было. А если даже они и были, то их агентурные возможности, судя по всему, стремились к нулю, и отмеченная масштабная работа для военно-политического руководства СССР осталась незамеченной.

С июля 1940 года во главе разведывательного управления Генерального штаба Сталин поставил послушного и удобного человека Голикова Филиппа Ивановича, который докладывал ему лично, минуя начальника Генерального штаба и наркома обороны. Так вот, этот «выдающийся» военный начальник накануне 22 июня 1941 года намеренно предоставил Сталину ложную информацию о состоянии военно-политической обстановки в мире и о ближайших планах Гитлера. В соответствии с его выводами, Германия не планировала агрессию против СССР. Такие действия главы всей военной разведки обычно расценивают как полное невежество в военных вопросах и исключительную степень конформизма. Однако действия Голикова можно определить и как государственную измену, так как сделанная им «неверная оценка»[87]стала одной из основных предпосылок трагедии 22 июня. И все же, несмотря на это, Сталин не расстрелял начальника разведывательного управления, а отправил его командовать армиями и даже фронтами.