Опороченная - Вероника Ланцет

class="p1">Черт, Циско без остановки напоминал мне закончить миссию. И как я ему сказал, я сделаю это. Рано или поздно. Но это будет на моих условиях.

И все же, даже если трах с маленькой избалованной мисс может стать кульминацией всех моих фантазий, я немного не хочу делать это так публично. Я знаю, какая она мерзкая штучка. И я знаю все о нашей вражде с Гуэррой. Тем не менее, я начинаю сомневаться во всей этой затее.

Блядь!

Она обвела меня вокруг пальца, этой точно. Может быть, если я все-таки трахну ее, то смогу более объективно взглянуть на вещи.

Это похоть. Чистая, чистейшая похоть, которая становится еще более сильной от того, что я ненавижу себя за то, что так сильно ее желаю.

Открыв дверь на балкон, я облокачиваюсь на перила, вдыхая свежий ночной воздух и жалея, что у меня нет сигареты. Это, наверняка, облегчило бы ту пустоту, которую я чувствую внутри. Но я зарекся от них в тюрьме, когда кто-то продал мне подделку, из-за которой я попал в больницу на неделю. Кто знает, какое ядовитое вещество они положили внутрь, но это была не первая и не последняя попытка.

Единственное хорошее в этой миссии, — то, что она отвлекла меня от мыслей о недавно обретенной свободе. Это, конечно, не дало мне времени подумать о том, как сильно изменился мир всего за пять лет. Но это не отменяет того беспокойства, которое вызывает у меня выполнение этого задания.

Я ни разу не оспаривал приказ своего босса. Мне никогда не приходилось.

Но сейчас? Даже зная то, что я знаю о Джианне, и видя воочию, как она обращается с другими людьми, какая-то часть меня не хочет освещать ее унижение на весь мир.

Но при всех моих сомнениях, я в первую очередь предан Семье. Все остальное вторично.

Мое влечение к ней вторично.

Снизу доносится какой-то шум, и я наклоняюсь, чтобы увидеть, как маленькая избалованная мисс выходит в ночь, на цыпочках пробираясь по саду, оглядываясь направо и налево.

Что она задумала?

Как только эта мысль приходит мне в голову, я замираю. Что, если она с кем-то встречается?

— Черт побери! — пробормотал я, выбегая из комнаты по горячим следам.

Мысль о том, что у нее тайные встречи с каким-то мальчишкой посреди ночи, сводит меня с ума. Поэтому я ускоряю шаг, стараясь быть таким же незаметным, как она.

Пересекая сад, я снова замечаю ее на другом конце участка. Она стоит напротив забора, и что-то подбирает с земли.

Любовное письмо? Опять наркотики?

Черт, в моем воображении созревают всевозможные сценарии, но ни один из них никак не способствует моему настроению. Не тогда, когда все, чего я хочу, — это подойти к ней, прижать ее к себе и потребовать, чтобы она сказала мне, с кем встречается.

А потом убить его.

Проклятие! Я видел, к чему привело убийство мирного жителя, и все же я подумываю сделать это снова. Неоднократно. Столько раз, сколько нужно, чтобы убрать любой соблазн с ее стороны.

Я подхожу ближе к тому месту, где она стоит, все еще стараясь держаться в тени.

На ней розовый халат поверх легкой ночнушки. Но даже несмотря на весь этот материал, закрывающий ее кожу, я вижу очертания ее груди, то, как ее соски проглядывают сквозь почти прозрачную накидку.

И вот так я возвращаюсь в ночь вечеринки, когда приник ртом к этим округлым грудям. Когда сосал ее кожу, и ее вкус запечатлелся на моем языке.

В тот момент, когда мне уже не терпится увидеть, что она делает, она выпрямляется, делает несколько шагов назад, но все еще смотрит на землю. Только когда она слегка сдвигается вправо, опускаясь на колени на траву, я наконец вижу, что она делает.

— Будь я проклят, — вырывается у меня прежде, чем я успеваю сдержаться.

Она сидит на земле, и у нее такое выражение лица, какого я никогда не видел на ее лице до этого момента. Она выглядит… удовлетворенной. Ее губы растянуты в непринужденной улыбке, глаза прищурены. Даже в темноте ночи я могу сказать, что они искрятся радостью. В ее чертах есть какая-то легкость, которая меня просто завораживает. Это не просто физическая красота — а она обладает ею в избытке.

Нет, есть что-то такое в ней сейчас, в ее стихии, что заставляет мое сердце биться.

Окруженная зеленью травы и купающаяся в лунном свете, она выглядит как лесная нимфа, спустившаяся с небес, чтобы сжалиться над простыми смертными и позволить им взглянуть на ее красоту.

Потому что, когда я продолжаю наблюдать за ее улыбкой, этой чертовски ослепительной улыбкой, от которой мой пульс учащается от потребности, я осознаю, что невозможно, чтобы кто-то выглядел так.

Ехидство исчезло с ее лица, я словно смотрю на другую Джианну.

И все это из-за… чертовых котят.

Желание протереть глаза становится непреодолимым, я не уверен, что то, что я вижу, хоть в какой-то степени реально.

Три маленьких котенка, прижавшись друг к другу, едят из миски, которую поставила перед ними Джианна.

Они так сосредоточены на еде, что даже позволяют ей гладить их.

Она нежно гладит шерстку белого котенка, ее черты лица настолько безмятежные, что кажется, будто она совсем другой человек. Исчезла злоба и постоянная хмурость, которые омрачают ее черты. Вместо этого она выглядит расслабленной, на ее лице отражается счастье, когда она с любовью смотрит на котят.

Она сидит с ними несколько минут, пока они не доедят свою еду. И когда я вижу, как она возвращается в дом, я прячусь глубже в тени ночи, наблюдая, как она уносит миску на кухню.

Медленная улыбка появляется на моем лице, когда я провожаю взглядом ее удаляющуюся фигуру. Возможно, у королевы Стерв все-таки есть сердце. Но оно определенно погребено под слоями и слоями стервозности.

Кажется, я должен начать отслаивать их.

На следующее утро, когда я отвожу ее на тренировку по стрельбе из лука, я не могу не смотреть на нее время от времени, пытаясь наложить выражение лица, которое было у нее вчера вечером, на то, которое у нее сейчас.

Внутри меня горит желание снова увидеть ее такой беззаботной и счастливой — но в моем присутствии. Абсурдное желание расцветает в моей груди, когда я понимаю, что хочу, чтобы она так улыбалась из-за меня. Что совершенно лицемерно, поскольку все, что я делаю, это заставляю ее злобно смотреть на меня,