Мыс Иерихон - Мэг Гардинер

— Бог мой! — сказал Джесси. — Надеюсь, это не младенец.

Секретарь открыла коробку.

— Я полагаю, что он не менее девяти с половиной фунтов весом, — сказала секретарь и вынула из коробки щенка.

Заходящее солнце в тот вечер заливало океан ярко-красным светом. У пляжа Исла-Виста на доске лежал любитель серфинга, ожидавший последнюю волну. Когда она накатилась, он отчаянно захлопал по воде руками и встал, взяв курс на скалы. В косых лучах солнца он заметил какой-то объект, торчащий из песка. В какое-то мгновение этот предмет показался ему рукой, которая высовывалась из воды, и он свернул в сторону. Но когда он подплыл ближе, то понял, что это не рука. Это была торчащая из песка шейка электрической гитары.

В тот вечер на кухне у Джесси я играла со щенком.

— Какой милый!

— Да, он должен быть в регистрационной книге.

Закат окрасил все в доме красным светом, отчего по всему помещению, служащему одновременно и гостиной, и столовой, и кухней, шли длинные тени. Под высоким потолком поблескивали деревянные и стеклянные предметы. Слышалось, как на берег набегали пенящиеся волны. Щенок лежал на подстилке в картонной коробке, свернувшись калачиком и зажав хвостик между лапками. Он был худ и покрыт коричневой шерстью с белым пятном вокруг одного из глаз. Джесси вытирал с пола следы его проступка.

— Фу!

Я открыла одно из окон, и в помещение ворвался соленый воздух, рассеивая дурной запах.

Я не любительница домашних животных. По-моему, все они кусачие, включая хомяков и золотых рыбок. Щенок смотрел на меня глазами бедной дворняжки из романов Диккенса. «И не думай подлизываться ко мне, красавчик». Я осталась стоять у окна.

— Дело вот в чем, — заговорил Джесси, оттирая пятно. — Пи-Джей спас его из приюта для бездомных животных.

— А зачем ему было отдавать щенка тебе?

— Это вроде как извинение.

— Большинство людей в таких случаях присылают цветы.

Щенок встал на лапки и махнул хвостиком. Именно так они и подлизываются к тебе — прикидываются очаровательными созданиями, прямо перед тем как вцепиться тебе в ногу. Он словно плакал, жалуясь мне на свою жизнь.

Черт побери! Это было уж слишком. Я присела на корточки у коробки и погладила его в порядке опыта. Это миниатюрное создание было мягким. Его тельце все тряслось.

— Бедный малыш.

— Ты не знаешь, кому его можно было бы отдать?

— Ты серьезно? — В моем голосе явно слышалось облегчение.

— Я работаю, дома меня почти не бывает. — Он постучал тряпкой по ведру и остановился. — Так что заниматься им я просто не смогу.

У меня зашумело в голове. И как только Пи-Джею пришло в голову совершить безрассудный поступок, который заставляет Джесси почувствовать себя еще более беспомощным?

— Позвони этому идиоту, своему брату.

— Он его не возьмет.

— В таком случае он может вернуть его в приют.

— Они его убьют. Брат ни за что не допустит этого.

Щенок жалобно заскулил.

— Тогда я возьму его себе, — сказала я.

Джесси недоверчиво посмотрел на меня:

— Правильно.

— Я вполне серьезно. Я найду ему новых хозяев.

— Делани, ты не допустишь, чтобы в твоем доме поселилась собака. За ней необходимо ухаживать. Это не горничная, и она не подаст тебе в кровать кофе.

— Всего на один-два дня. Пока кто-нибудь не примет его.

Я подняла щенка. Он не стал вцепляться в мою ногу. Это был просто теплый комочек.

— Сорок восемь часов, максимально. Он такой сладкий, прямо как пирожное.

Щенок лизнул мне руку и написал на блузку.

Я прополоскала блузку в раковине, отжала ее, подняла вверх и заметила на полке у вешалки для полотенец рукопись моего нового романа.

Ну по крайней мере первую его главу. Вернувшись на кухню, я увидела, что Джесси убирает тряпку и ведро. Он выглядел уставшим. Нужно было как-то отвлечь его внимание.

— Что ты думаешь о моем новом романе? — спросила я.

Если бы он был гекконом, то сразу взобрался бы по стене и спрятался в какую-нибудь щель.

— Он ужасен.

Я повернулась и направилась в спальню. Там, на тумбочке, были сложены книги.

— Давай-ка посмотрим, что здесь. «Журнал коллегии адвокатов Калифорнии», новая биография ФДР.[5]

Джесси тоже подъехал туда.

— Я читаю твою рукопись.

— «Военная политика: почему командованию необходимо развивать у людей низменные инстинкты?» О, и еще DVD. Америка состоит из послушных людей и придурков. — Я положила руку на бедро. — Ты прочитал не более девятнадцати страниц.

— Нет, прочитал.

— Это то, что лежит в ванной комнате.

— Нет, правда. Я прочитал ту часть, в которой умирают солдаты.

Я пошла на него. Он отъехал назад.

— Мужчины в жизни Роуэн. Ее любовники. Их всех убивают. Это ужасно.

Я продолжала наступать на него.

— Как?

— Как — что?

На лице у него появилось такое выражение, когда кто-то спрашивает: «Дорогая, это платье не слишком меня полнит?»

— Как они умирали? — спросила я. — Ну давай же, ведь врачи это объясняют.

— Ну… — Он заехал в угол и был вынужден остановиться. — Слишком много женского начала?

Я мрачно посмотрела на Джесси. Он затаил дыхание.

Я захохотала.

Он расслабился, заулыбался, а я пошла обратно на кухню и взяла коробку.

— Пойдем, собака. Поедем ко мне домой, где людям нравится хорошая беллетристика.

В моей кухне щенок дрожал в своей коробке и выглядел очень маленьким. Люк сидел на корточках и гладил его. Лицо у ребенка прямо светилось.

— Как его зовут? — спросил он.

Только дай им имя, и скоро ты уже будешь помещать на рождественские открытки их фотографии с колпачками гномиков на голове.

— Как нам следует назвать его?

Люк задумался и наклонил голову.

— Олли.

— Так тому и быть, — кивнула я.

Люк приподнял щенку уши. Я улыбнулась Брайану.

— И не думай. Собака нужна мне не больше, чем канал для контрабанды марихуаны, — сказал он.

Я перестала улыбаться.