Отягощенные злом. Разновидности зла - Александр Афанасьев

Так что и казаки и чеченцы относительно навыков стрельбы, которые могли им передать отцы и деды, были примерно в равных условиях…

На пистолетах и на винтовках уже отстрелялись – по очкам чеченцы были немного впереди, но отставание казаков было столь небольшим, что одна ошибка на третьем упражнении могла все разрушить. Тем более что третье упражнение оценивалось максимальным количеством баллов.

Выложиться надо по максимуму…

Аслан Арсанукаев, черный от позора, – он не мог отказаться от своих слов, и понимал, что в значительной степени утратил свой намус[24], – зарядил свой пистолет. Это был пистолет, предназначенный для тренировок – по виду почти как настоящий, только вместо боевых патронов – специальные патроны с желатиновой краской. Бьет больно…

– Готовы? – спросил их Мадаев, стоявший рядом.

– Так точно, – ответил за всех Аслан.

– Бисмилло рахмону рахим…[25]Отсчет.

И тут все, кто был на площадке, – в качестве импровизированных укрытий здесь использовались пустые картонные коробки и выстроенные заранее стенки под пояс взрослому человеку, – услышали вертолет…

Вертолет был гражданским, белым, с синей каймой по бортам. Несерьезным по военным меркам, хотя наверняка очень комфортабельным внутри. Такой вертолет, несомненно, сбили бы в местах, подобных Эльбрусу или Северо-Западной Персии, стоило бы ему только вылететь с горной базы…

– Шайтан… Стоять…

Примерно в километре то же самое сказал казачатам и Тимофеев, неотрывно смотря на вертолет. Похоже… все-таки… догнала пуля атамана. Из спецназа просто так не уходят. Как говорил один старый-престарый казак, видавший еще замирение, а сейчас тихо доживающий свои дни в станице: ты можешь не идти на войну, но тогда война придет к тебе…

Вертолет приземлился на плацу и исчез из виду. Потом Тимофеев увидел мчащийся по колдобинам небольшой внедорожник, один из тех, которые были в центре. Их собирали прямо здесь, недалеко от Грозного, и они были единственными, что могли пройти по местным горным дорогам.

– Погнали наши городских… – сказал один из казачат разочарованно и тотчас заслужил подзатыльник.

– Я научил вас всему, что нужно для победы. Кто сомневается в себе?

Казачата подобрались.

– Ну?

– Никто, господин атаман.

– Верьте в себя. Держитесь друг за друга. И сделаете их, ясно?

– Так точно.

– Победа – в вашем враге. Поражение – в вас самих. Действуйте!

Из внедорожника выскочил молодцеватый посыльный, чеченец.

– Господин полковник, вам депеша. Вручить лично…

Воздушный поток от вертолета мел винтами и так чисто вымытый плац, стоящий у кабины пилот в гражданской форме отсалютовал как смог, пригибаясь, чтобы не попасть под винты. Судя по возрасту и виду – военный, отслужил свое, теперь, наверное, нефтяников возит или экскурсии. Вертолет принадлежал нефтяной компании, судя по знаку: вышка и над ней – желтый кружок солнца…

Полковник запаса Тимофеев – он же Араб – приземлил свою пятую точку на обтянутое черной телячьей кожей сиденье и наткнулся на острый, как горский кинжал, взгляд. Полковник горных стрелков Мадаев сидел напротив, прищурив глаза.

– Подбросить до Баку, аскер? – спросил Тимофеев.

– Сделай милость, мне туда же…

– У меня там встреча.

– И у меня тоже, казак. И сдается мне, встреча у нас одна.

Легкий, не отягощенный броней вертолет, как бабочка, прыгнул в кавказское небо, и, как по заказу, солнце пробилось из-за туч, изрешетив их острыми, как шпага, лучами. За бортом оставались и горная школа, и чисто выметенный плац, и нерешенное между чеченцами и казаками дело, которое никто и никогда до конца не решит. Пока существуют чеченцы[26], и пока существуют казаки.

– Если ты не пойдешь на войну, война придет к тебе… – сказал Тимофеев и провел руками по небритым щекам.

– Я молю Аллаха только об одном, аскер, – откликнулся Мадаев, – нам от этого никуда не деться, это уже понятно. Я молю Аллаха только о том, чтобы хотя бы они нашли тот мир, который мы потеряли…

Кто «они» – было понятно и без лишних слов.

К сожалению, пойти тем путем, которым я изначально предполагал пойти, не получилось. Остался обычный путь – бюрократический…

В должности Наместника в Афганистане я уже несколько дней. Но в Афганистан пока так и не перебрался, ибо делать пока там нечего. Я провизитировал несколько воинских частей, встречался со старейшинами диаспор и авторитетными мусульманскими богословами, с военными экспертами и теми, кто там отслужил. И я понял, что здесь происходит. Давайте-ка я расскажу это вам – все равно, большое оперативное совещание через час, на котором я намереваюсь изложить новую стратегию, как нам надо замирить большой Афганистан и добиться прекращения сопротивления. Тем, кто придет на это совещание, излагать причины своих решений я не буду, а просто озвучу их в виде целей на ближайшую и на дальнюю перспективу. Со сроками, с ответственными и так далее.

Все дело – в различии подходов к делу армии и флота. Сухопутные крысы, которых я ненавижу еще со времен учебки, так качественно умудрились все залажать, что потребуется много, очень много времени на исправление.

Флот – а я всегда ощущал себя флотским офицером, хотя работал на земле, – решает проблему сопротивления совсем иначе, нежели армия. Флот исповедует доктрину дистанционного контроля, в то время как армия – доктрину контроля непосредственного, именно на эту тему я защищался в Академии. У флота никогда не было больших наземных частей, но были истребители-бомбардировщики с авианосцев, которые могли быстро оказаться в нужной точке и нанести удар. Были ракеты – оперативно-тактические и стратегические. Все, что нужно флоту – это разведданные, полученные со спутника или наблюдателя на земле. В то время как армия считает, что контролируется только та территория, над которой «висят яйца солдат», простите…

На самом деле это не так. Относительно быстрое замирение Персии, причем реальное замирение – не несколько лукавых договоров с бандитами, а именно замирение – обусловлено было тем, что я подошел к делу как флотский офицер. Тогда многие сомневались и даже прямо критиковали мое решение вывести немедленно все сухопутные части, которые были введены в Персию для замирения, и даже часть казаков – считалось, что это может привести к повторному мятежу. Но повторного мятежа не произошло, а вот уровень потерь, которые мы понесли при замирении Персии, оказался на удивление низким, ниже того, что рассчитывал Генштаб. Все дело было в том, что основные ударные средства – беспилотники, тогда еще недостаточно совершенные, ударные самолеты – штурмовики, истребители – бомбардировщики палубного базирования – я старался размещать вне территории Персии, вне досягаемости боевиков, лишая их возможности нанесения ответных ударов. На территории Персии остались только несколько сильно укрепленных баз на границе, тегеранская группировка и части постоянного базирования, которые находились в Персии до мятежа. И все. Блокпосты, базы казаков мы снимали так быстро, как только это было возможно.